Цирк продолжался еще некоторое время. Оказалось, что ни у оккупантов (формально державших нейтралитет), ни у гетмана не было никаких заранее составленных точных планов действий – какие объекты занимать в первую очередь, какие во вторую… Нельзя списать этот промах на то, что ни у немцев, ни у гетмана не было никакого опыта государственных переворотов. У большевиков его тоже не было, однако они как раз и составили четкий план: сначала захватить почту, телеграф, телефонную станцию, не дать «керенцам» развести мосты – а далее по списку. И все прошло быстро, качественно.
О ситуации бесхитростно повествует в мемуарах сам Скоропадский: «Наступила ночь. За мною не было еще ни одного учреждения существенной важности. Между тем немцы, как передал мне Альвенслебен, начали смотреть на дело как-то мрачно. Они считали, что если я не буду в состоянии лично занять казенное здание (министерство какое-нибудь), если государственный банк не будет взят моими приверженцами, мое дело будет проиграно. Я приказал собрать все, что осталось у меня, и захватить во что бы то ни стало участок на Липках, где помещалось военное министерство, министерство внутренних дел и государственный банк. Приблизительно часа в два ночи это было сделано».
Задачу новоявленному гетману облегчало то, что ничего похожего на серьезное сопротивление он не встретил: мало оказалось дураков умирать за Центральную Раду. Ее «сечевые стрельцы» частью разбежались, видя такие новшества, частью засели в казармах и сидели смирнехонько, как мышь под метлой. Генерал Греков, заместитель военного министра, куда-то исчез, как и не бывало. Начальник генерального штаба полковник Сливинский перешел к гетману – как и охранявший Раду дивизион во главе со своим командиром. После чего быстренько разбежалась кто куда и сама Рада. В вялых перестрелках погибли всего три гетманских офицера – а свергаемые потерь не понесли вообще.
В резиденцию президента Грушевского непринужденно вломились «сечевики» гетмана и простыми солдатскими словами объявили, что он больше не президент, а так, непонятно кто. И отправили, как говорится, в пешее эротическое путешествие. Поскольку «бородатый тролль» следовать в указанном направлении не торопился, его вытащили за шиворот на улицу и вновь предложили то же самое путешествие. Грушевский был настолько разъярен столь внезапными политическими новшествами, что громогласно обозвал солдат «москалями» – хотя там были одни галичане…
29 апреля 1918 года началось недолгое и, в общем, бесславное правление последнего украинского гетмана, свою фамилию вполне оправдавшего. Хватило его на шесть с половиной месяцев…