О доносе на Самойловича уже писалось. Став гетманом, Мазепа продолжал старательно заносить серьезные подарочки не только высшим московским сановникам, но и самому царю Петру. Даже точные цифры в архивах сохранились: Петру – 200 дукатов (дукат – солидная золотая монета того времени), вездесущему Меншикову, без которого не обходилась ни одна подобная «негоция», – тысячу и шесть больших серебряных бутылей, Головкину – тысячу дукатов, Шереметеву – 500 и серебряные сервизы, Шафирову – 500, Долгорукому – 500, секретарю посольского приказа Степанову – 100. Всем было хорошо. Настолько, что Мазепа с подачи московских покровителей самым официальным образом стал князем Священной Римской империи (во сколько это гетману обошлось, в точности неизвестно, но даром такие вещи никогда не делались).
За двадцать один год правления (1687–1708) гетман не приобрел народной любви, скорее наоборот. Как и его предшественники, щедро раздавал своим сторонникам (в потомственное, замечу, владение) земли, села и деревеньки, вместе не с крепостными пока, но «приписанными» к ним крестьянами. Мало того, «универсалом» 1701 года ввел обязательную еженедельную двухдневную барщину и для тех крестьян, что жили на собственной земле, юридически вольные, ни к кому из старшины не «приписанные».
Как, по-вашему, будет все это способствовать народной любви? Даже почитатель Мазепы профессор Грушевский (один из теоретиков самостийности) меланхолически признавал: «Разумеется, эта новая барщина страшно возбуждала крестьянство, у которого еще были свежи в памяти времена беспомещичьи, когда оно хозяйничало на вольной земле. Горькая обида поднималась в нем на старшину, которая так ловко и быстро сумела взять его в свое подчинение. Особым гневом дышали люди на гетмана Мазепу, подозревая, что он, шляхтич и «поляк», как его называли, старался завести на Украине польские панские порядки. С большим подозрением относился народ ко всем начинаниям его и старшины».
Такой вот парадокс: в Польше Мазепа считался «козаком», а на родине – «ляхом». И подозрения народные, кстати, были вовсе не беспочвенны – пройдет всего несколько десятилетий, и все подозрения сбудутся…
Грушевский, большой мастер фокусничать с реальной историей, все же пытался оправдать своего кумира тем, что Мазепа якобы был человек подневольный. Этакая марионетка, исправно выполнявшая тайные приказы москалей, по своему злодейскому обыкновению стремившихся уничтожить украинские вольности и всех закабалить. Одна незадача: в архивах Коллегии малороссийских дел сохранился указ Петра прямо противоположного содержания: гетману предписывалось «надзирать за малороссийскими помещиками, удерживать их от жестокости, поборов, работ излишних». Дело не в гуманности: попросту Москва еще не полностью контролировала Гетманщину и опасалась бунтов «черного народа»: давно известно, что простую крестьянскую косу опытный кузнец в два счета переделает в оружие. Повернуть лезвие вертикально к древку – и вот вам натуральная алебарда, по меркам того времени оружие серьезное, против которого штык как-то не пляшет…