Когда Екатерина II решила свергнуть мужа с престола, именно Миних оказался тем человеком, кто, без преувеличений, мог изменить ход русской истории. Именно он предлагал Петру вполне реальные планы, сулившие победу: скакать в Прибалтику, где квартировала 80-тысячная армия Румянцева – армейцы, обстрелянные на полях Семилетней войны, ненавидевшие гвардию (военному делу, собственно, не ученую вовсе). Либо отправляться в Кронштадт с его сильным флотом, способным войти в Неву и пушечным огнем в два счета доказать гвардейцам, что они крупно не правы. Петр не решился ни на то, ни на другое, а ведь шансы на победу были огромные…
– Вы хотели против меня сражаться? – спросит чуть позже Екатерина.
И Железный Дровосек бесстрашно ответит:
– Точно так. Я хотел жизнью своей пожертвовать за государя, возвратившего мне свободу.
Екатерина, женщина умнейшая, оставила эту дерзость без малейших последствий. На всякий случай (от такого всего можно ждать) к военной службе так и не допустила – но при ней Миних еще пять лет заведовал Ладожским каналом, Ревельским, Нарвским и Кронштадтским портами, строил Рогервикскую гавань. Так за работой и умер – потомок двужильных германских мужиков, русский генерал, инженер, государственный деятель, реформатор, вояка, смельчак. Суть эпохи отражает еще и оружие. Характеру Миниха наиболее полно соответствует офицерская шпага аннинского времени (я держал такую в руках): широкая и тяжелая, больше похожая на палаш, с литым бронзовым эфесом в толстой железной проволоке, с глубокой гравировкой на лезвии: ВИВАТЪ АННА ВЕЛИКАЯ. Боевые шпаги более поздних царствований красивее и изящнее, но ими можно только колоть, зато аннинская способна была раскроить пополам любую вражескую голову. Именно такую шпагу приличествует поднять в положении «подвысь», эфесом к лицу, отдавая почести человеку, взломавшему Крым.
Миних взломал Крым, словно открывал консервную банку топором. Первый Крымский поход при Анне Иоанновне относится к 1735 году. В причерноморские степи был отправлен с 28-тысячным корпусом генерал-поручик Леонтьев, получивший приказ наказать союзных Крыму ногайцев за участие в татарских набегах, а потом «предать огню и мечу» весь полуостров. Леонтьев, безусловно, не был военной бездарностью, что доказал делом и до этого похода, и позже – но поход оказался неудачным. Первую часть приказа Леонтьев выполнил исправно: покрошил более четырех тысяч ногайцев и взял немало скота, но потом грянули холода, в первую очередь из-за них, а не в боях Леонтьев потерял более 9 тысяч человек. Подчиненные ему генералы оказали открытое неповиновение командующему: самовольно собрав военный совет, постановили Леонтьеву более не подчиняться и отступать. Корпус вернулся на Украину. Особая комиссия, разбиравшая результаты неудачного похода, Леонтьева оправдала полностью.