— Вы встречались с Абрамовой и Высоцким в одной компании, это было в начале 60-х. Помните ли, что и как тогда Высоцкий исполнял?
— Конечно, помню. Это и были, в основном, упомянутые «дворовое» песни. Исполнял он их с таким тонким, и в то же время ярким юмором. И в голосе этот юмор звучал, и в мимике он смотрелся, — ведь Володя же актер от природы. Одну песню помню даже наизусть. Конечно, не всю, только отрывок: много времени прошло! А содержание такое: как на Северном полюсе один мужик сам себе операцию аппендицита делал.
— Ничего себе, юмор! И слова можете воспроизвести?
— Не все. Но вот, что помню:
Пока Вы здесь в ванночке с кафелем
Моетесь, нежитесь, греетесь.
Она сам себе в холоде, скальпелем
Вырезает аппендикс.
Свою же он видит изнанку,
Он видит, как прыгает сердце…
Как жаль — не придется Вам, граждане
В зеркало это смотреться…
— Уже не первая ли эта публикация такой песенки? Она ведь очень несовершенная, и он ее мог потом просто выбросить. Но нам все дорого им написанное. Поэтому — со — хра — ним![19]
— Да, это первые опыты Высоцкого. Но экстраординарная ситуация, свойственная его сюжетам, уже имеется. И рифмы здесь совсем не простые. Дай Бог каждому признанному, лауреатствую-щему поэту так рифмовать: скальпелем — кафелем, сердце — смотреться. Складывается впечатление, что Высоцкий потом обдуманно упрощал рифмы. Упрощал, так как считал, что это полетать его поэзии. Но у него и очень сложные рифмы тоже — не редкость. Интереснейшие есть рифмы!
— Он считает Булата Окуджаву своим учителем и первооткрывателем современного городского романса. Но если быть справедливыми и дотошными, то начало современному романсу положил, конечно, фронтовой поэт Семен Петрович Гудзенко. Если помните: «На снегу белизны госпитальной // Умирал военврач, умирал военврач // Ты не плачь о нем, девушка, в городе дальнем, // О своем ненаглядном, о милом не плачь…»
— Нет, этого стихотворения не помню, но, конечно, помню его другое стихотворение-песню: «Нас не нужно жалеть, ведь и мы б никого не жалели. // Мы пред нашим комбатом, как пред Господом Богом чисты // На живых порыжели от крови и глины шинели, // На могилах у мертвых расцвели голубые цветы…». И это, конечно, было до Окуджавы. Но ведь городской романс имел свою длинную историю не только до Окуджавы, но и до Гудзенко, значит все это — преемственность, и все это — прекрасно Потому что живет, развивается, совершенствуется, каждый раз принимая современные приметы и формы…
— Хочу услышать от Вас ответ на вечный вопрос: из чего слагается невероятная популярность Владимира Высоцкого?