– Марик, что они с нами сделали? – козел неожиданно со слезами прижал свою голову к моей. При этом стукнув рогами об какие-то отростки, торчащие у меня на макушке. Да так, что внутри черепной коробки прошел низкий гул, как в пустом барабане или в колоколе.
– Эй, поосторожнее! Ты чего дерешься? – я еще медленно соображал, до конца не осмыслив всю происходящую ситуацию. Но постепенно меня начало осенять и одновременно шокировать.
– Дорогая, так ты «козел»? – «дорогая» при этом нахмурилась, стала бить копытом и целиться в меня рогами. Впрочем, меня уже понесло по волнам догадок. И я, не обращая на проявление агрессии внимание, шел к напрашивавшемуся выводу:
– А я, что, выходит тоже – «козел»? – последнее слово было произнесено фальцетом.
– Нет, ты не козел.
– Уже хорошо, а кто же? – я облегченно выдохнул.
– Ты коза! – злорадно заявила жена.
Последовал минутный красномолчаливый ступор, сквозь который было отчетливо слышно хрупанье сеном парнокопытных соседей.
– Ничего не понимаю, как такое могло случиться? Ты, получается, стала – мальчиком. А я, стало быть, девочкой?
– Что ты не понимаешь? Во-первых, я не мальчик, а самец, а ты не девочка, а самка! А во-вторых, ты не о том думаешь. Точнее, ты всегда ни о чем не думаешь! Как мы ими стали, вот в чем вопрос. И как нам без денег отсюда выбраться?
– Вас, дурочек, только одни вопросы к мужчинам по жизни и волнуют. Где деньги и почему о них не думаем. Ощути теперь себя в нашей самцовой шкуре! Вставай и ложись с этой мыслью, как прокормить семью.
– О, посмотри! А вот, как раз тебя доить идут! Сам теперь, почувствуй себя в нашей женской шкуре, – козел захихикал, замотал своими длинными острыми рогами и затряс бородой.
В сарай зашел огромный белокурый детина, с борцовской толстой шеей, со сломанными, торчащими как у чебурашки ушами, и кулачищами как кувалды. Внешне его образ напоминал древнерусского былинного богатыря – с эмалированным ведром в руках, разукрашенным ягодами клубники на бежевом фоне.
– Машка, Машка, Машка! – стал приманивать он меня, шаркая большим пальцем об указательный, на вытянутой в мою сторону руке. – Иди ко мне, не бойся! Два дня как не доенная ходишь, поди, заболят сиськи-то!
– Меня зовут Марик, а не – Машка! – возмущенно проблеял я, со страху пятясь в дальний угол хлева.
А жена, покатываясь со смеху, стала валяться на соломе и истерически бякать. Вот она, по ее мнению, вселенская справедливость – пришла еще при этой жизни! Все-таки, все козлы одинаковые. Даже те, кто недавно ими стал – очень быстро перенимают их характер.