– Согласен, чтобы не взрывать, давайте их лучше выпустим, и допросим! Преступайте к переговорам о сдаче в плен, – по деловому бросила Карина, делая вид, что не обращает внимание на благодарные, граничащие с обожанием взгляды Омара.
– Лягуев, готовы ли вы и ваши люди сдаться, если мы гарантируем вам жизнь? – казак Григорий стал перекрикивать вой пилы.
– Лучшэ смэрть от удушыя в замкнутом пространствэ, чэм от удушыя в нэзамкнутом ванучэм хлэву! Братья Лягуевы ныкогда нэ пойдут на прэдатэльство своэй Родыны! – послышался пафосный ответ, на безапелляционность которого тут же последовали возмущения остальных запертых, предлагавших оратору поторговаться.
– Если вы честно ответите на наши вопросы, то мы вас отпустим по домам! – програссировала супруга мои мысли.
– Это достойноэ прэдложэные диля мусчыны, ми согласныэ! Выпускаитэ! – многоголосый хор опередил решение Мышата Ушатовича.
– Тогда выходить без оружия, с поднятыми руками! Но сначала, по очереди, каждый пусть вставит пальцы в прорези на двери.
– Это эсчо зачэм? Хотыте нашы палцы отрэзать длиа коллэкцыи?
– Нет, это для открытия замка, делайте, что говорим, если не хотите там умереть.
Шуршание закончилось с распахнувшейся дверью, наружу испугано вышел зажмурившийся от яркого света фонарей боевик, видимо, тот, кто последний ее и закрывал. Его сразу спеленали и оттащили в сторону. Тоже действие произошло еще несколько раз с другими членами следственной группы. Мне это порядком надоело, захотелось усилить свой триумф, увидев испуганное лицо самого предводителя, и я выкрикнул:
– А теперь, горбатый! … Чего вы на меня так удивленно смотрите?
– Слюшай! Просы чэго хочэш! Можэм дажэ улыки вырнуть, но у нас в группэ нэбыло ны гарбатых, ны храмых, ны касых!
– А блин, точно! Сорьки, перепутал. А теперь Лягуев! Я сказал Лягуев!
– Так мы всэ тут Лягуевы, вот я Камаз, вот это мой двоюродный брат Рулон, вот там дядя Гаджэт, а там племянник Бидончык… – начал рассказывать плененный оперативник.
– Я понял! А теперь Мышат Ушатович Лягуев!
– Ызвэны казёль, но из-за твой плёхой казлыный акцэнт, мы нэпонялы, кого ты эмэл в виду: Мышата Ушатовыча или Рушата Мусатовыча? Кого тэбэ надобно?
– Я эмэл вашего самого главного…в виду! – вскипели одновременно я и жена.
– Османа Османовыча Сутарбыэва? Вах, какой смэлый казёль! Он тэбя за это сам лычно накажэт! Ты поняль как, да?
– Сейчас ты за козла у меня получишь! – вышла из себя Кора и направила свою рогатину на связанную цель.
– Вныманые! Гражданэ бандыты! Вы окружэны! Сопротывлэние бэсполэздно! Выходытэ с поднятымы рукамы и опущэнымы рогамы! – снаружи раздался голос, усиленный мегафоном, заставивший всех замереть и прислушиваться.