Включив горячую воду, Эмберли намылила пальцы и поскребла их щёткой. Синева побледнела, хоть до конца и не стерлась, но, по крайней мере, уже не бросалась в глаза. Можно идти в школу.
О последствиях своего приговора Саванне Барлоу Эмберли старалась не думать: ничего страшного она не написала, и, тем более, почти все уже знают про враньё, да и мистер Кэрриган вернулся на уроки. А что ещё можно сделать? Разве что подключить СМИ? Но вряд ли какой журналист согласится писать статью или снимать репортаж на столь нелепую и бесперспективную тему «Как старшеклассница оговорила учителя из-за того, что он ставил ей плохие оценки». Каждый день и без того появляются новости куда более значительные.
А может, выставить парочку постов в интернете? Хотела же девица славы — получайте! В мгновенье прославится! Ой, нет, это ведь было бы совсем не так, на что Саванна рассчитывала… Какая досада… Так надо было головой думать, а не кучей гормонов!
Сегодня на улице даже подморозило. Ажурный иней сделал мир похожим на огромную турецкую сладость. Внезапно захотелось, чтобы именно сейчас случилось какое-то невероятное чудо. Эмберли даже зажмурилась в предвосхищении, но тут же открыла глаза и внимательно огляделась, ведь вместо ожидаемого чуда реальность вполне могла подбросить пару не слишком приятных сюрпризов.
Кроссовера поблизости не видно, и это радует. Если его владельцем, действительно, является разработчик, то сейчас, скорее всего, он строчит в интернете посты о Саванне. Или ищет нового обвиняемого.
Если задуматься, наверняка даже в их зачуханном городишке каждую минуту что-то да происходит. Кто-то кого-то бьет, кому-то лжёт, делает гадости, что-то вытворяет. И так до бесконечности. И днем, и ночью. Скамья подсудимых никогда не опустеет. Неужели Эмберли так и придётся раз за разом выносить приговоры, подбирать самые невинные фразы, выкручиваться, чтобы не случилось ничего подобного? Как с Купером Швайгманом или… Майком Уорреном. До сих пор при мыслях о нём холодок пробегал вдоль позвоночника.
Как же остановить это безумие? Сколько она ни старалась, до сих пор ничего не выяснила, не узнала кто разработчик программы, кто тот человек, который приводил в исполнение приговоры судьи. Её приговоры. Это могли бы быть разные люди, но почему-то всё сильнее крепла уверенность, что он ‒ один.
С этими мыслями Эмберли переступила порог школы. Сегодня она особенно припозднилась: повсюду толпы народа и голоса-голоса-голоса, возбуждённые, громкие. Как-то уж чересчур. А причиной всему — листовки, рассыпанные, где только возможно, приклеенные на стену, на шкафчики, на двери. Эмберли даже не стала смотреть, что в них. И так понятно. И вполне предсказуемо.