— Но ведь мастерская — не Эльдорадо, где вы просто нагибаетесь за деньгами. Как мне известно, не так уж и много зарабатывают мастера в подобных заведениях.
— Все зависит от того, как работать.
— Вы, что же, работаете без квитанций?
— Упаси бог, Алексей Вячеславович! Разве можно? Да и зачем?
— Значит, берете сверх квитанции?
— Беру. И не считаю это преступлением. В нашем постоянном стремлении все, что можно регламентировать и подвести под различные нормативы, мы почему-то забываем, что качество является составной частью цены любого товара. И это при том, что о качестве мы говорить не устаем уже много лет подряд. Так вот. В нашем прейскуранте обозначены все виды работ и цены на них, но не обозначено и не оценено качество исполнения. Я могу выполнить все точно по технологии, по нормам и получить за это определенную сумму. Но я могу сделать чуть лучше, больше постараться, проявить вкус, индивидуальность. Это не поддается нормированию, но за это люди платят. И не скупятся.
— Другими словами, вы занимаетесь вымогательством, используя свое служебное положение?
— Зачем же? Я получаю дополнительную оплату за высокое качество работы. В этом вы можете убедиться, опросив моих клиентов. Я говорю об этом в открытую потому, что мы беседуем без протокола. Да и не считаю свои деяния преступными. Приведу вам для наглядности такой пример. Приходит ко мне человек с деревянной подставкой для цветка. Кипарис, очень старой работы, примерно, конца восемнадцатого века, но, конечно, в совершенно запущенном состоянии. Лак ободрался, трещины, резьба забита и так далее. Я показываю ему прейскурант, рассказываю о технологии. По нашим правилам я должен эту штуку ошкурить, залить трещины какой-то химической дрянью и получить с клиента семь рублей с копейками. После такой реставрации он через год выбросит подставку на помойку и уже ни один мастер ее не восстановит. Есть и другой путь — реставрировать ее по всем правилам. Клиент, как разумный и понимающий человек, избирает именно последний. Правда, это обходится ему в сто сорок рублей. Я сижу с подставкой пять вечеров, вручную привожу ее, заметьте, в первоначальное состояние. Хотя, чтобы достичь этого, пришлось и литературку кое-какую почитать, и некоторые материалы раздобыть. Но зато я сохранил вещь и не просто вещь, а произведение искусства. Кто знает, скольких людей оно будет еще радовать? И вы считаете, что я поступил преступно?
— Я могу считать как угодно. Но закон ваши действия трактует однозначно. Даже статья есть в уголовном кодексе, под которую вы подпадаете.