А это, брат, скажу я тебе, была история…
По-моему, я тебе уже говорил, как мы хлебнули на втором конверторном. Перед этим большие люди в Госплане вдруг спохватились, что по стране дефицит стали намечается, и вот на своей Антоновской площадке должны мы были эту дыру срочно штопать. Вместо трех лет, как полагается, дали нам на все про все полтора. Вдвое меньше. Прикинь: вдвое!..
Я тогда, случалось, как звать меня, забывал. Какое это имеет значение? До того ли?
Как-то однажды пришлось моим ребятам две смены отавралить, а через три часа опять на работу выйти. Поздно ночью их в поселок автобусом отвезли и раненько утром должны были обратно подкинуть. А я домой не поехал, только позвонил жене, что в тепляке заночую. Лишние полчаса хотел для сна выгадать.
Глянул по привычке на часы, сказал себе: в половине восьмого встанешь. И — как будильник завел. Все.
Поднялся в половине восьмого, а проснуться, веришь, никак не могу. Как в пионерском возрасте. Как в детсадовском, когда мамка его сонного и оденет, и по всему поселку протащит за руку, а он только и того что ноги переставляет, а так — спит себе!..
Вышел я из тепляка, по металлическим лестницам топаю, по времянкам лезу, а сам как бы даже еще и сон вижу — между прочим, цветной.
Забрался на нашу рабочую площадку и тут, ты понимаешь, поддался!.. На этом пятачке никого, совсем пока одиноко, и в сон еще больше тянет. А что, если, думаю, сяду тут в уголке да покемарю еще чуток? Хоть самую малость. А придут мои ребята, толкнут.
Досточки обломок нашел, на балку стальную положил, а сверху перчатки свои с верхонками. Плечом к колонне привалился, ладони в рукава и — привет.
А проснулся я, брат, от крика…
Напротив меня стоял заместитель министра со всею своею свитой и буквально орал, что ребята мои лодыри и бездельники. Только он не так сказал. А сказал: дармоеды и нахлебаи!.. Вот что он тогда про моих ребят.
Тут я глянул на часы. Да нет, не на эти, — которые носил до того. Было половина двенадцатого, представляешь?!
А хлопцы мои, как пташки в непогоду, плечом к плечу сидели все рядышком на балке по другую сторону колонны и тоже спали… Как момент, а?!
Когда я встал, ближний от меня вдруг удивился: так ты, мол, Володя, здесь? А почему нас не разбудил?!
И тут я все понял. Понял, что они меня, когда пришли, не заметили — я ведь за колонной пристроился. Не заметили и тоже решили пока вздремнуть. А бригадир, мол, придет — поднимет.
И ведь как человек устроен: скрежет кругом, грохот, лязг — это в предпусковые дни, когда круглые сутки тут все как при бомбардировке! — а они спя-ат себе!.. Потому что настроились: Володя их разбудит, больше никто. И со мной так же: пусть хоть из пушек бьют, мне-то какое дело? Ребятишки мои придут, положит кто-либо руку на плечо, вскочу сразу.