Вот тут я, брат, пережил! Я ведь тебе рассказывал, в каких это случаях Петя карабином пристегивается. За то и прозвали его Сознательным, что мне он перед всеми нашими ребятами клятву дал: если, мол, хоть чуть-чуть, хоть в одном глазу, хоть в самом краешке… Значит, и за эти несчастные три часа Петя уже успел — ну, скоростник!
Ребята сперва заулыбались, но потом поняли, какой конфуз может произойти, если заместитель министра вздумает к Пете подойти, руку ему за большую его сознательность пожать захочет. А на морозе далеко запашок слыхать!
Ну и, как всегда, потихоньку прикрыли Петю Сознательного своими спинами — золотого нашего работника, позор лучшей на стройке бригады Вэ Эм Бастрыгина.
А заместитель министра уже и коробку с часами достал было, а потом вдруг и говорит: а может, мол, до вечера обождем с вручением? Гравировка тут есть, что это от нашего министра, но мне бы хотелось, исходя из обстановочки, кое-что еще от себя добавить. Можете, говорит, уважаемый Владимир Михайлович, вечерком попозже зайти в трестовскую гостиницу?
Я спрашиваю: надо ли при себе иметь?
Погрозил он мне пальцем совсем уже дружески, и вся процессия дальше двинулась. А мы, хорошенько отоспавшись, — опять за работу!
А вечером получил я свои часы. Что ж он, думаю, такое добавил — от себя-то? А оказалось, как раз про это: как мои хлопцы полдня проспали, сидя в мороз на голом швеллере.
Потом, когда уже несколько лет спустя вручали они мне с министром «Москвич», я про себя смеюсь: а на нем ничего такого не написали?.. На машине и места много, да и у нас за это время случилось столько всяких историй, есть, слава богу, о чем рассказать и вспомнить… Что-что?.. За какие такие подвиги они мне машину подарили? Да ну, какие там подвиги. Просто за очередной трудовой подъем. Правда, за небывалый, естественно…
— Эта история, брат, веселая, хоть начиналась она, когда было нам, прямо сказать, не до смеха… Какое там!
Казалось, уже повидали всякого, но такой гонки, которая пошла у нас на стане «три тысячи пятьсот», даже наши старые волки не помнили… И такой, добавлю от себя, дерготни. И такой свистопляски. Ты ребятам дай где развернуться, они черту рога сломят. А какая к шутам работа, если бетонщик еще с фундамента своего не ушел, а на плечах у него уже примостился каменщик, раствором за воротник капает, а у него, в свою очередь, уже монтажник на ушах чудом держится, уже варит, уже и того и другого огоньком посыпает…
А получилось так, что перед этой запаркою большинство наших ребят на юге в командировке были — кто в Жданове, а кто и еще подальше, в местах, где потеплей — в Рустави… Вот однажды на совете бригадиров и заворчали: там, мол, у людей жизнь как жизнь, там не только вкалывают, но умеют и отдохнуть, и о своем здоровье подумать, а мы тут, что называется, на износ чертоломим. Не успели еще в один жесточайший срок уложиться, а нам уже другой предлагают, еще пожестче: только на вас, мол, сибиряки, и надежда — надо!..