Этот засранец, в отличие от меня, спал с кем попало. Еще и наверняка гордится, что оприходовал толпу девиц.
Я, может, тоже не хочу, чтобы близость между нами слишком много значила. Просто секс – нынче люди им занимаются без обязательств, спасибо новым заклятьям, избавившим мир от некоторых болезней и незапланированных детей. Спасибо, что мы вообще не в мраморном веке.
Я берегла себя от любых парней ради Альнара, но сколько можно?
Это, в конце концов, способ проверить отношения. Что, если я избавлюсь от этого физического зуда и снова взгляну на Рейма трезво, как должна? Что, если просто разочаруюсь?
У меня подозрительно много аргументов – пока ладони избранника сжимают мое тело.
– Всегда хотел увидеть твою грудь, – улыбается он порочно. – Ну, к тебе или ко мне?
Вместо ответа легонько толкаю его. Мы забираемся в его комнату, даже толком не расцепившись.
Здесь по-своему интересно: творческий беспорядок, и пахнет как-то по-другому. Оценить обстановку я успеваю, когда Рейм сдирает покрывало с кровати. Чувствую напряжение – в его сбившемся дыхании, в том, как резко он разворачивается.
А потом он опускается передо мной на колено и начинает расстегивать мои брюки. Стягивает их почти медленно. Длинные пальцы скользят по бедрам, собирая ткань в складки. Рассыпают искры под коленями, обхватывают икры. Он прислоняется лбом к моему животу: дыхание опаляет кожу, и от него по всему телу бегут сумасшедшие волны. Собираются между ног, где наливаются сладкой тяжестью – почти нестерпимой.
Из груди рвется стон.
Рейм стонет в ответ и бросает меня на кровать.
– Ты слишком красивая, – обвинительный тон, будто он тоже недоволен. – Последний раз спрашиваю: ты девственница?
– Да уж, потом спрашивать будет странно, – тяжело дышу. – Да, я чиста, невинна и буду судить по тебе обо всем мужском племени.
– Придется позаботиться о нашем племени, – бормочет он. Его глаза – совсем темные, будто кто-то капнул чернил в аквамариновую голубизну. Грудь и живот – манящее произведение искусства, и я жалею, что он все еще в штанах, хотя ремень успел выудить, и ткань сидит достаточно низко. Вижу слегка выступающие кости бедер, упругие косые мышцы. К ним так и хочется потянуться, но избранник велит:
– Расслабься.
Я невольно подчиняюсь. Откидываюсь на простынях и не могу не замечать, как теперь его взгляд скользит по моему телу. Задерживается на каждом изгибе, словно сам по себе опаляет кожу. Какая уж тут забота? Мне уже слишком сладко. Слишком до болезненного хочется сжать ноги, чтобы как-то унять разгорающееся там пламя.