Осень сорок первого, или Возвращение осознанной необходимости (Линник) - страница 36

— Андрей, пойдем-ка, пошепчемся, пока тут на стол накрывают, не будем мешать, — сказал Михаил.

— Пойдем на кухню, Терентьич, скорее всего, спит, мешать нам не будет.

— Что там у тебя? — спросил Михаил, когда они зашли на кухню.

— Не у меня, у нас. Помнишь Настину читалку?Ты еще ругал нас, что мы ее в бумажную книгу засунули?

— Блин, а я с этим дурдомом и забыл совсем. Лекарства! Там же не справочник Видаля какой-нибудь, там же технологические карты, требования к сырью, клинические испытания, всё на блюдечке.

— С голубой каемочкой?

— Да с любой каемочкой, Андрюха. Живем! А то у меня после вчерашнего и руки опустились, дурь всякая в голову лезет целый день. Завтра вместе пойдем к профессору. Крутой ученый?

— Очень. Один из лучших. Помнишь, ты про портрет в музее рассказывал, по которому подполковника узнал? Так вот, это тоже портрет, только на кафедре биохимии, висел в кабинете, где мы пропущенные занятия отрабатывали. Так что я завтра встречу кусочек своего прошлого, только сильно помолодевший.

________________________________________________________

[1] Увы, но сейчас дом на Верещагина, 12 посмотреть не получится — его снесли и построили какой-то новодел.

[2] Я сознательно выключил из книги все мытарства с пропиской, ибо ничего в них интересного, кроме очередей и прочего занудства, нет. Кто жил во времена СССР, тот помнит этот геморрой. Пускай будет так, по упрощенной схеме.

[3] В.А. Энгельгардт — один из выдающихся отечественных биохимиков, в описываемое время возглавлял лабораторию молекулярной биологии в Институте биохимии.

Разве я посмею

Потревожить мирозданье?

20 сентября 1941 года

— Пешком пойдем, — сказала Дарья, когда они допивали чай. — Время есть еще, погода хорошая, здесь и идти полчаса всего, правда, Михаил?

— Правда, лучше пешком, чем в транспорте сейчас давиться. Через Андреевский мост перейдем — и на месте, — ответил Михаил, допивая чай, — Терентьич, ты что там за углом притаился? Тебе чай налить? А то покрепче нет ничего.

Сосед заполз на кухню по стенке. Лицо его уже приобрело тот классический сизоватый оттенок, который так характерен для запойных пьяниц.

— Николаич, мне бы поправиться, дай денег, я отдам, я вот сегодня похмелюсь и в завязку.

Накануне сосед свел очень близкое знакомство с Михаилом, причем, не по своей воле. Когда, немного проспавшись, Николай Терентьевич понял, что душа его требует праздника, он устроил в коридоре моноспектакль с песнями и плясками. Быстрее всех впечатлился талантом как раз Михаил, утащивший артиста в ванную и каким-то волшебным способом унявший у того тягу к публичным выступлениям и добавив Терентьичу много очков вежливости, после чего тот всех, включая Настю, начал называть на «Вы» и по имени-отчеству. Впрочем, на Насте он споткнулся, поскольку она не сообщила хмельному соседу свое отчество.