— Что смотришь, фраерок? Стреляй, твоя взяла. Видишь же, и так сдохну сейчас, — прохрипел он еле слышно.
— Да, лежи, подыхай, еще патроны на тебя тратить, — Андрей развернулся, подобрал наган и пошел назад к Михаилу, который продолжал стоять у машины и смотрел в сторону сквера, куда убежал бандит, будто надеялся что-то увидеть в почти полной темноте.
Вдруг из сквера совсем недалеко от них раздался сдавленный крик и ругань. Через минуту на дорогу вышел мужчина, ведущий перед собой сильно скрюченным, с вывернутой рукой, другого мужчину.
— Не этот ли от вас забежал? — хриплым голосом спросил он.
— Может, и этот, — ответил Андрей. Голос спрашивающего показался ему удивительно знакомым, через секунду он вспомнил, где слышал эту хрипотцу. — Извините, а родители Вас не Денисом ли крестили?
________________________________________________
[1] Имя Николая Ниловича Бурденко госпиталь носит с 1944 года.
[2] Напомню, что первыми законодательно ввели ремни безопасности шведы в 1957 году.
[3] Совершенно выдуманный персонаж, никаких аналогий. Впрочем, сомневающиеся могут вернуться к предупреждению, с которого начинается эта книга.
[4] Сталинская премия присуждалась с 1940 года
[5] Николай Эрнестович всё же не был совсем чужд медицине — несколько месяцев из своей короткой жизни он числился ветеринарным врачом.
Скользнул к террасе, прыгнул, успевает
Понять, что это все октябрьский тихий вечер,
И, дом обвив, мгновенно засыпает.
16 октября 1941 года
— Так и крестили Дионисием, аккурат сегодня тезоименитство [1]. Знакомы, что ли? — спросил мужчина, подгоняя впереди себя своего пленного, стонущего от боли в выворачиваемой руке.
— Так вчера вечером, на Питерской, — сказал Андрей.
— Точно, было дело, признал. Ну вот, голубчик, ложись вот тут, — он толкнул своего пленника на асфальт возле «эмки» и тот, потеряв равновесие, въехал лицом в переднее колесо. — Мародеры, судя по всему. Сейчас, котомку их принесу, там под деревом осталась.
— Кто это? — спросил Михаил, когда незваный помощник пошел в сквер.
— Вчера вечером подвозил, Степаныч, хороший дядька, — ответил Андрей.
— Ну вот и пожитки этих охламонов, — Степаныч вернулся буквально через минуту, неся в вытянутой руке, будто не хотел испачкаться, завязанный солдатский сидор, который он бросил возле лежащего без малейшей попытки освободиться бандита. — Значит, довелось свидеться еще раз, Андрей. Добрый знак, хорошего человека вот так встретить, не гадая. А еще говорят, что Москва большая. Ну, здравствуй! — и он протянул Андрею руку.
— Здравствуйте, Степаныч. И я рад встрече. Познакомьтесь, это вот брат мой, Михаил, а это, — он повернулся в сторону вылезающего с кряхтением из машины художника, — Егор, наш товарищ.