— Что ж, — тихо произнесла Лиандра, возвращая мне документ, — это щедрое выражение благодарности эмиры, — она подняла на меня свои фиолетовые глаза. — Хавальд бей из дома Розы. Думаю, что это соответствует титулу графа…
— Это для вас что-то значит? — спросила Серафина, когда я взял документ и осторожно положил в кожаную папку.
— Да, — ответил я. — Как жест, — я держал папку в руке и не знал, куда её деть. Наконец, я вернул её Лиандре, которая, пожалуй, лучше меня знала, где она будет в безопасности. — Бессарин не моя родина.
И никогда ей не станет.
Хотя Наталия и думала, будто я принадлежу этому месту.
Дары Файлид и Армина были щедрыми, уже только благодаря золотым монетам мы были не только состоятельны, но по-настоящему богаты. Но в нашем распоряжении было не только это золото. В безопасной комнате в нашем доме в Газалабаде лежала ещё добрая часть жалования Второго легиона.
— Я никогда не стремился к богатству, — заметил я.
Серафина улыбнулась и слегка склонила голову.
— Но вы должны признать, что оно несёт с собой преимущества.
Если учесть, что я стоял на палубе своего собственного корабля, это вряд ли можно было оспорить.
Новая одежда, сапоги и ванна удивительно преобразили Ангуса. Он был ненамного выше меня, а одежды Бессарина шились скорее широкими, чем узкими, поэтому ему подошло то, что Армин приготовил для князя. Теперь он и выглядел как князь. По какой-то причине я предположил, что он, как и я, предпочитает скорее простую одежду, но ничего подобного.
Рядом с его новым блеском я поблек, а ему явно понравился свой собственный внешний вид.
— Это нечестно, — чуть позже пожаловался Дерал тоном, который напомнил мне Армина. — Он выглядит как князь, а вы, как его слуга!
Я посмотрел вперёд в носовую часть корабля, где Ангус, в своей новой одежде, занял возвышенное положение. Шаль покрывала его татуированную голову, свою бороду он завёл назад. Поскольку мужчины здесь тоже могли носить вуаль, больше почти ничто не указывало на то, что он северянин, за исключением его роста и… топора, на который он опирался.
Этот второй день был охарактеризован не только чудесным превращением Агнуса, но и тем, что наша пассажирка внезапно зашевелилась. Как будто бы она не сидела весь день в одной и той же позе, она внезапно поднялась. Запрыгнув на узкие перила, она встала там на одну ногу, другую согнула под углом, а руку подняла вверх в необычном положении. Медленно выполняя странный и грациозный танец, она проводила пальцами по воздуху, шагала вперёд или выгибалась, как циркачка назад, так что у меня только от её вида уже начинала болеть спина. Всё это она делала так медленно, что нужно было приглядеться, чтобы увидеть, что она действительно двигается.