Мои широкие одежды, создав воздушные пузыри вокруг меня, достаточно долго удерживали меня на плаву, чтобы я смог увидеть, как «Копьё» унеслось прочь, словно скачущая лошадь.
Испуганное лицо на корме принадлежало Лиандре, кровь лилась из тяжёлой раны на её лбу, но она была на ногах и осталась в живых.
Я поднял руку в знак приветствия, она последовала моему примеру. Её губы шевелились, но я не смог понять, что она говорит. Затем поднялась волна и заградила мне обзор. Когда она снова опустилась, «Копьё» исчезло в дали.
Моя одежда стала мокрой, угрожая утащить вниз, когда что-то грубо толкнула меня в бок. Это был кусок мачты, оторванный от пиратского корабля. За него цеплялся пират, который свирепо поднял клинок.
Левой рукой я схватился за мачту, правой ударил его по носу и почувствовал, как сломалась кость. Он погрузился обратно в воду, только верёвка ещё удерживала его руку над водой.
Я развязал узел, прежде чем он, отплёвываясь, поднялся на поверхность, и оттолкнул его от куска мачты.
Он отчаянно пытался за что-то ухватиться и поймал меня за одну ногу, я пнул его другой, он отпустил, на поверхность поднялись пузыри, и он ушёл под воду.
Мимо проплыла красная ткань, это был кушак или что-то в этом роде. Может, он принадлежал пирату, а может, и нет, я схватил его. Ярко-красный цвет было заметить легче, чем тёмный лён, который всё ещё был на мне.
Я обернул верёвку вокруг туловища и сломанной мачты, затянул узел, чтобы не соскользнуть с дерева, даже когда меня покинут силы, и устало прислонился лбом к мокрой древесине.
Я всегда мог чувствовать, где находится Искоренитель Душ. Меч всё ещё торчал в боку летающего ящера… и опускался подо мной всё ниже в бесконечную темноту.
В последний раз я увидел парус «Копья», когда волна подняла меня особенно высоко. Также я увидел другие паруса, которые следовали за ним. Затем мачта вместе со мной опустилась во впадину между гребнями волн.
Наступила ночь, и полотно Сольтара показало мне звёзды с такой ясностью, какую я редко видел раньше. Я оставил слабую надежду увидеть «Копьё», мчащееся мне навстречу, и мог лишь молиться о том, что мои друзья смогут сбежать под покровом ночи.
Мне приходило на ум много разных мыслей. Я подумывал избавиться от сапог и одежды, но когда что-то коснулось моих ног, решил этого не делать; я не хотел, чтобы рыбы отцапали мне пальцы. Также мне казалось, что моя одежда сохраняла тепло.
Этой ночью у меня было много времени, чтобы подумать обо всём, что со мной приключилось. Когда началось это злоключение, я ожидал, что встречу смерть. Но когда после этой ночи в море появилась первая утренняя заря, я понял, что хочу жить.