– Обещай, что будешь писать! – сказал он, смотря девушке в глаза.
Джейн сжала монеты. Так происходило каждый раз, когда Эрик уезжал. Он писал ей, но она не могла ответить. Каждый лист в письме при пересылке оплачивался отдельно. А у Джейн денег вовсе не водилось. Работай она горничной или хотя бы прачкой, у нее было бы небольшое жалование. Однако ее отец считал, что работы в мастерской для нее более чем достаточно. Заработанные средства он распределял сам. Он же покупал Джейн ткани для шитья, один или два отреза в год. Сам служитель привык жить в аскетизме, того же он требовал от дочери. Именно поэтому девушка совсем не имела денег. Эрик перед каждым отъездом давал ей несколько монет и с нетерпением ждал ее ответа. А Джейн выходила рано утром и брела по дороге в поле, около высокой шарообразной ивы она останавливалась и ждала почтальона мальчишку.
– Конечно, я буду писать! Жди писем от Джона Блэка!
– Если он тебя скомпрометирует, я женюсь на тебе! – вдруг серьезно заявил Эрик.
Джейн рассмеялась.
– Господи, Эрик, ты найдешь себе милую добрую девушку, и я с удовольствием погуляю на вашей свадьбе, а потом еще и повожусь с твоими детьми. Не стоит давать обещание чести, если это сделает тебя несчастным.
Эрик потупил взор. Это было лицемерно с его стороны. Три года назад, когда Джейн было семнадцать, за ней принялся ухаживать парень, работающий юристом в адвокатской конторе. Собственно говоря, он был одним из немногих, кто подходил Джейн по росту. Он дарил ей полевые цветы, подавал руку, когда девушка перешагивала лужицу около лавки торговца, провожал взглядом. И она расцвела, ее глаза осветились интересом, новизной чувств. Она мило улыбалась проныре, внимательно слушала его речи.
Сказка длилось недолго. Все закончилось в пятницу вечером перед рождеством. В тот день один из постояльцев гостиницы сильно перепил, и хозяин заведения, поняв, что забулдыга решил отправиться на тот свет, позвал священника для отпущения грехов несчастного. Отец Грегори в этот раз взял с собой дочь. Стоило открыть дверь в таверну, располагающуюся на первом этаже гостиницы, и Джейн услышала знакомый голос.
– Боже, она так убога! Все время улыбается, а вчера еще и очки надела. Лошадь в очках, представьте. Но я быстро избавил себя от созерцания этого ужасного зрелища!
– Это как? – спросил один из смеющихся в компании мужчин.
– Я снял с нее очки и надел на себя. В этот момент мир стал расплывчат, но прекрасен.
– Не забудь надеть очки, когда полезешь в кровать со своей лошадкой!
– Точно! Точно!
Джейн и отец прошли к лестнице. Она видела, как шея отца покрывается красными пятнами.