– Нет, – призналась я и вздохнула. – В этом и проблема.
Томас заметно расслабился, вышел из тени и натянул фальшивую улыбку.
Он скрывал от меня что-то, что-то важное, и он был явно рад, что я ничего не помню.
– Это непременно раздражает, мисс Крамб. Но, поверьте мне, некоторые вещи лучше не вспоминать, – произнес он, словно это был совершенный пустяк, прошел в вестибюль и потом через арку в читальный зал.
Мое сердце забилось еще быстрее, просто потому, что я не могла объяснить его поведение. Что это вообще значит? Неужели действительно произошло что-то, что должно остаться под покровом тайны? Сделал ли он что-то неслыханное?
Или, что еще хуже, что-то неслыханное сделала я?
Я вышла из оцепенения, поспешила за ним и догнала его у лестницы, ведущей к кольцевому проходу.
– Я сделала что-то или сказала, смутив этим вас, что теперь вы не хотите об этом говорить? – мне нужны были ответы, и Томас внезапным движением повернулся ко мне, выражая раздражение.
– Нет, – отрезал он, растерянно наморщив лоб. – Нет, совершенно точно нет. Вы были ангелом, мисс Крамб. Большую часть времени, даже во сне, – объяснил он, и я поверила ему. Только, к сожалению, это никоим образом не приблизило меня к решению моей проблемы.
– Но в чем тогда дело? – продолжала наседать я и шагнула к нему на ту же ступеньку лестницы, чтобы не чувствовать себя более слабой по сравнению с ним. Я безжалостно смотрела на него, размышляя, что не отпущу его, пока не узнаю.
Но глаза Томаса вдруг совсем смягчились под моим взглядом, и в горле образовался комок, когда он протянул ко мне руки.
– Пожалуйста, Анимант, – тихо начал он, и мое сердце замерло, когда он назвал меня по имени.
Но он не продолжил, так как внизу громко хлопнула дверь, и мы испуганно отпрянули друг от друга.
Шаги были слышны на мраморном полу в вестибюле, и через мгновение Оскар уже появился в читальном зале.
– Доброе утро, мисс Крамб, – слишком громко воскликнул он, и я быстро кивнула, чтобы поскорее вновь переключить внимание на Томаса Рида.
Тот и в самом деле не упустил возможности и незаметно сбежал. Я только видела, как он тихо закрыл за собой дверь кабинета, и громко фыркнула от возмущения и разочарования.
Этот мужчина был трусом. Так я, по крайней мере, обозвала его в своей голове, однако, зная, что при взгляде, которым он только что одарил меня, я все равно бы смягчилась и позволила ему уйти.
Но поскольку этого не произошло, я вообразила, что из нас двоих я была более жесткой, сняла пальто и принялась за работу.
Однако когда пришло время спуститься в архив, я почувствовала, как страх тихо прокрался обратно в мое сердце, и я оставила газеты на кафедре, чтобы отправиться в кабинет Томаса Рида. Я нерешительно постучала, не зная, с каким настроением библиотекаря встречусь, и приготовилась ко всему.