– Это ирония? – недоверчиво поинтересовалась она, и мне пришлось рассмеяться. Ведь она была вполне права, подозревая меня в тот момент. Раньше я, наверное, никогда бы не сказала ничего подобного.
Но даже если в тот момент у меня были скрытые мотивы по этому поводу, мне уже не казалось таким невероятным добровольно провести время с матерью. Это время в Лондоне привело нас друг к другу, и я надеялась, что смогу поддерживать с ней лучшие отношения и в будущем.
– Нет, мама. Я пробую новое, – заверила я, и у матери появилось такое лукавое выражение лица, что я сразу сообразила, как она, вероятно, выглядела в молодости.
Она наклонилась ближе ко мне.
– Ты даже не представляешь, какую радость ты мне сейчас доставляешь, – сказала она, и я рассмеялась.
– Нет, я это прекрасно знаю, – возразила я, игриво отталкивая ее от себя. – Но невежливо шептаться и тем самым игнорировать третьего человека, – поучала я, как она часто делала со мной, и мама выпрямилась.
– Конечно, – согласилась она и повернулась к Рейчел, которая молча шла рядом с нами и следила за нашим коротким разговором.
– Простите меня, мисс Коэн. Вы должны знать, что моя дочь может быть очень неприветливой, – заявила мать, на что я могла только покачать головой.
Но Рейчел только рассмеялась, пытаясь толстыми варежками убрать выпавший из прически локон со лба.
– Да, я знаю, – подтвердила она со счастливой улыбкой. – Во время нашей первой встречи она кинула мне в лицо снежный шар, – рассказала она, и моя мать пораженно на меня посмотрела, из-за чего мне захотелось провалиться сквозь землю от стыда.
– Это была случайность! – энергично заявила я. Мы миновали широкую улицу и затем мы позволили Рейчел завезти нас в узкий переулок в центре Лондона.
– Это правда, – рассмеялась Рейчел, и моя мать присоединилась к ее смеху.
– Я с трудом могу себе это представить. Когда обычно она такая нелюдимая, – произнесла мать.
– Я не нелюдимая, – защитилась я спокойным тоном, и в голову пришли мысли о Томасе.
О моем поразительно угрюмом Томасе, в котором мне нравился его мрачный взгляд и спутанные волосы так же, как и его веселая, лукавая сторона характера.
– За исключением нашего нетрадиционного знакомства, Анимант всегда вела себя по отношению ко мне весьма очаровательно, – вступилась за меня Рейчел, и мама вздохнула.
– Должно же мое воспитание где-то подействовать, – пошутила она, и Рейчел рассмеялась.
Я могла бы обидеться, но не стала. Потому что мой план начал работать. Моя мать и Рейчел понимали друг друга. Они обладали одинаковой наивной манерой смотреть на вещи, с удовольствием смеялись и радовались мелочам жизни. У Рейчел было доброе сердце, а моя мать питала слабость к застенчивым девочкам.