— Кельвин, слава Элрогу вы живы! Что-то случилось? Мы слышали…
Появление людей вывело наёмника из ступора, он громко закричал:
— Не подходите, язви ваши души!
Ветер подхватил голос и очень далеко разнёс над водами.
— Что случилось? Мы слышали какие-то звуки, долго искали…
— Не приближайтесь ко мне!
Свита окружала Самшит, отделяя её от наёмника, ибо тот вёл себя подозрительно.
— Да что же произошло?! — воскликнула Верховная мать. — Вы целы?
— Я цел, но, возможно, заражён. Госпожа моя, поскольку мы опоздали, катормарский мор успел перебраться через озеро! — собравшись с мыслями, заговорил Сирли. — Люди, которые должны были везти нас на северный берег, уже мертвы, а я слишком поздно понял, отчего они умерли! Госпожа моя, боюсь, мне не удастся исполнить взятые обязательства.
Кельвин бросил на землю увесистый кошель.
— Поместите его в огонь, ткань сгорит, а золото отчистится. Суммы хватит, чтобы пересечь весь Сорш в обратном направлении и нанять корабль до Ур-Лагаша. Вам нужно спешить, вскоре мор покатится по всему югу, люди будут умирать сотнями тысяч, так что прошу, не мешкайте!
— Но стойте же! — взмолилась дева. — Возможно, вы не больны! Три дня должно минуть…
— Три дня — это слишком долго, когда смерть наступает на пятки! — взорвался он. — Неужели это непонятно?! Пегая кобыла[42] доскакала до Алукки, озёрные флоты её не сдержат, весь север уже, должно быть, лихорадит! Там гибель! Неожиданные каверзы появляются на вашем пути, госпожа моя! Каждый шаг приходится делать, превозмогая, будто… будто… — То, что рвалось из него, нарушало все немногочисленные принципы, которые Кельвин Сирли чтил в своей жизни, но теперь, воображая, будто чувствует заразу, растекавшуюся по венам, он не сдерживал себя: — Сама судьба не желает, чтобы вы совершили своё паломничество! Мне следовало наложить вето на ваш заказ, чтобы никто не помогал вам в этом самоубийственном походе! Вы умрёте там!
Слова ударили Самшит как пощёчина.
— Но тогда почему вы взялись, господин Сирли?
Ветер передал ему слова жрицы, хотя они прозвучали очень тихо, и наёмнику показалось, что он уловил аромат её прекрасной тёмной кожи, тонкий и очищающий от скверны. Только показалось. Кельвин подумал в невыносимой тоске и муке, что, возможно, сейчас, в этот самый миг, он видел Самшит в последний раз.
— Тогда вы были только прекрасной незнакомкой. Теперь я знаю вас немного лучше и моё битое временем сердце разрывается от мысли, что вас настигнет такая мучительная и недостойная смерть. Умоляю, возвращайтесь домой.
Он ушёл, не разбирая пути, желая найти место в диком краю, где сможет умереть без свидетелей, если таков будет его жребий. Без всплеска, словно призрак, из вод вышел Маргу. Он едва успел поймать брошенную турмалиновую пуговицу.