н, правитель, вероятно, — слова стали даваться ей труднее, — не столь… великий, как предок… прости Элрог, искал в пророчествах Ирэлан наставлений. То было время смут, империя распадалась. Именно из пророчеств он вынес знание о Драконьих Матерях, о Драконе Нерождённом и Драконе Новорождённом. Рискан решил, что Доргон-Ругалор — это он, и что его потомок явится в мир как новое воплощение Элрога.
— Рискан Отец Драконов! Я натыкался на это имя, когда искал записи о Драконьих Матерях… постойте, это тот император, который собрал сотни прекраснейших девушек и заставил их рожать ему бастардов? Тот самый?
— Драконовых Бастардов, — поправила Самшит, — самых великих воинов в истории Валемара, драконьих всадников, которые вновь собрали мировую империю воедино. А рожали их Драконьи Матери, — тогда наложницы, верно.
— Хо… как интересно, должно быть, занимать императорский трон. Хочешь сотни прекрасных дев, — получи, — усмехнулся наёмник, но вовремя спохватился. — Простите.
— У него не было выбора! — Прекрасное лицо Самшит осталось невозмутимым, только ноздри раздулись чуть шире обычного. — Спустя многие поколения кровь Сароса Драконогласого ослабела в потомках, всё меньше драконов подчинялись им. Рискан прибег к отчаянному шагу, наплодил детей, которые не могли претендовать на трон, но которые могли вести войну в небесах. К тому же, именно благодаря ему сейчас существуем мы. Именно среди наложниц распространилось и укрепилось знание о миссии, которую возлагала на них великая Ирэлан. Прошли века, гвардия незаконнорожденных сынов исчерпала себя, Драконьих Матерей распустили за ненадобностью. Но маленькая горстка женщин всё же не растворилась в истории. Они выжили, они продолжали верить и молиться, хотя их никто не признавал. И в те страшные дни, когда эльфы Далии крушили Алиостр, а разжиревшие жрецы дрожали в своих храмах из золота и кадоракара, Элрог Пылающий спасал этих женщин, чтобы сегодня я исполняла пророчество первой императрицы мира.
Она больше не видела и не слышала мужчину перед собой, она больше не была чувственной девой, рдевшей от взгляда, прикосновения. Она являлась Верховной матерью, орудием предназначения. Пылавшие верой глаза смотрели одновременно в прошлое и в будущее, минуя что-то столь незначительное, как человеческое существо в настоящем, и Кельвин Сирли не решался нарушить это пугающее состояние.
— Госпожа ушла от нас на некоторое время, — тихо сказал Н’фирия, приблизившись. — С ними такое бывает, начинают думать молитвами, — мои предшественники рассказывали. Но эта девочка побивает всех прежних. Ты можешь отойти, она нескоро вернётся.