— Небо! — закричал Хиас истошно.
Что-то большое пронеслось над посёлком и рухнуло на одну их лодочных мастерских, разнеся её в пыль. Погнутый рог торчал из обломков дозорной башни, тут и там на снегу багровели брызги крови.
— На баркасы, немедля! — приказал наёмник.
Самшит подняли на руки и двинулись к воде, Хиас оказался рядом с одноглазым. Переживший бессонную ночь возлияний, он выглядел жалко, а тревога придавала бескровному лицу черты обречённости.
Воздух казался густым из-за снега, облака закрывали утреннее солнце, холод хватал за горло, лез в лёгкие, но звуки всё же достигали вод, — пороховая пальба, вопли ужаса и смерти, заунывный вой чего-то большого. Земля содрогнулась, за снегопадом раздался грохот, не иначе ворота сорвало с петель. Снег словно бы замедлил падение, стало тише и тревожное ожидание воцарилось у причалов.
— Смотрите! — Монах указал кинжалом в снежную муть, за которой начинали проступать высокие тёмные силуэты.
— Бичеватели! — Крик Самшит превратился в стон, её тело ломала судорога, лёгкие едва могли сделать вдох.
Они шли к озеру, возвышаясь над крышами, снося здания дрожавшими изъязвлёнными телесами. Уродливые черты проступали всё яснее и трепет крался в души. Как волны, гонимые ветром, бежали от чудищ гномы, проигравшие бой за свой дом. Твари давили их ногами-колоннами и тоскливо завывали, громадные кошмары, пришедшие в явь. Их рты походили на вертикальные раны, начинавшиеся меж глаз; с боковых челюстей свисали обрывки кожи, а между болтались прозрачные склизкие языки. Из плеч гигантов произрастали десятки длинных красноватых отростков, чудовища взмахивали ими как многохвостыми плетьми и крушили дома, расплёскивали гномов кровавыми брызгами.
Три существа выбились далеко вперёд, они были уже почти на берегу, ещё немного и длины их мерзких рук хватило бы дотянуться до причалов и баркасов.
— Хиас, — сказал наёмник, сдвигая повязку на лоб, — увозите её отсюда.
— Поспешим же…
— Нет, мы, задержим, а вы скорее сажайте братьев на баркасы и увозите Верховную мать! Скорее же, язви вашу душу! Баркасы маленькие, а гномов много, и они не задумаются прежде чем сбросить чужаков в ледяную воду!
Маргу пронёсся мимо Кельвина ураганом, выбрав для себя самое ближнее отродье. Головокружительным рывком он взлетел на крышу одного из домов, а оттуда, избежав удара красными плетьми, перепрыгнул прямо на грудь твари. Орк резким ударом отсёк болтавшийся язык и подтянулся на вонзённых в тушу ножах, чтобы достичь шеи, где десятки острых зубов вонзились в плоть.
Одноглазый наёмник достал свои клинки и молча поспешил следом. Страх он загнал в дальний угол сознания, но сердце бешено колотилось в груди, напевая: «снова в бой». Перед мысленным взором мелькали воспоминания о самых тяжёлых и опасных схватках, когда Кельвин был ранен, ломан, когда разминался со смертью на толщину шёлковой нити, когда не одерживал побед, но и не погибал. Таковой была опасная жизнь, им же самим избранная. От этой сладкой мысли губы воина растянулись в сардонической улыбке.