Вдруг всё сложилось в уме, и она увидела подарки иначе. Новое божество для народа, новая охрана для правителя, новый источник подлинной власти для новой страны. На руках и венце конани мерцали души могучих созданий, невиданной щедрости подарок… прощальный.
— Уйдите, — приказала она резко, и шаманки выскользнули из зала, оставив госпожу наедине с тёмным человеком. — Когда?
Она подняла на Майрона глаза, которым только сила духа не позволяла увлажниться. Женщины Оры не плакали, они жили, сражаясь, рожали между боями и вскармливали детей, не выпуская из рук оружие, так что на этот раз конани не дала волю слезам.
Майрон очень сильно захотел раскурить трубку.
— Я и так всё затянул, — признался он нехотя. — Мальчику нужен новый учитель, а мне без него оставаться здесь смысла нет.
— Но почему?
Вздох.
— Обадайя непростой волшебник, у него великий Дар, очень редкий и совершенно бесценный. Если его правильно обучить, он сможет… он… он столько добра сделает. — Жёлтые зрачки Майрона осветились иным, нежели обычно, светом, не яростным, но почти радостным. — Я столько зла натворил, столько ран нанёс, стольких… а он, если я смогу его направить, искупит хотя бы часть моих грехов. Хоть что-то в этой жизни надо сделать правильно.
Трудно было риву говорить это ей.
— Эгоизм волшебников, — даже сейчас я думаю только о себе, возлагаю на его плечи ношу моих проступков и ненавижу себя за это. Ненавижу и продолжаю надеяться, что мир примет этот великий светлый дар и забудет меня.
Женщина поняла вдруг, какой силы чувства он испытывал в тот миг, когда говорил с мукой, ровно жевал камни и битые черепки, раздирая дёсны в кровь. Ему было трудно, больно, однако с нею он решил поделиться этим, ей показал истерзанную душу, крывшуюся под бронёй. Сострадание и нежная любовь расцвели в сердце Йофрид.
— Чтобы раскрыться, ему нужен новый мастер… тот, кто не причинит ему вреда. Я начал договариваться с одним очень уважаемым… но вот появились вы. Оказалось, что у меня есть дочь, с которой следовало познакомиться. Вам надо было помочь обжиться тоже. Я затянул, Йофрид, мальчик должен был отправиться в Академию Ривена не позже йула. Теперь, думаю, в конце месяца…
— Да боги с тобой! — воскликнула конани, загораясь, и покинула кресло. — Твой ученик лучезарный, добрый и, кажется, его все обожают здесь, но коли ему лучше будет на материке, то пускай! Боги мне свидетели, я тоже желаю ему добра! Неужели ты сам не можешь остаться? С нами? Со мной? Со своим ребёнком?
Она стояла совсем близко, Майрон чувствовал её тепло, дыхание, запах, тянулся к ней всем своим существом. Седовласый забыл про табак и жажду, больше всего в мире хотелось просто обнять Йофрид и обещать всё, чего бы она ни пожелала. Но он хранил неподвижность.