Глеб, будто услышав ее мысли, опять усмехнулся, придержал дверь.
– Проходите, Варвара, – кивнул на диванчик, на столике перед которым еще дымилась большая чашка с приготовленным Татьяной Федоровной чаем. Подсел напротив. – Я вас позвал не для того, конечно, чтобы вы просто помаячили перед сотрудниками Толмачева в шортах, мне хотелось бы довести наш разговор до логического завершения. Чтобы никаких разногласий и недопонимания больше не возникало.
Он дождался, пока Варвара сядет. Прошел к шкафу, открыл ключом нижнее отделение. Девушка, вытянув шею, успела увидеть одинаковые черные папки. Он безошибочно достал одну.
Раскрыв ее, прошел к столику Варвары, положил перед ней.
– Что это? – девушка с опаской взглянула на верхний лист, реестр.
Фадеев сделал приглашающий жест:
– Полистайте, – он достал с полки большую кружку, плеснул в нее жидкость из чайника. – Там все понятно без слов. Кое-что я прокомментирую по ходу.
Он сел напротив, уперся локтями в колени. Сделал несколько жадных глотков с сожалением посмотрев на пирожное: опять вспомнил, что с утра ничего не ел. Желудок предательски заурчал, принимая очередную порцию чая. Фадеев, вздохнув, проглотил десерт в надежде обмануть зверский аппетит.
Варвара покосилась на него, придвинула к себе папку. Перелистнула верхний файл. К горлу подступила тошнота. Две черно-белые фотографии. Изуродованное лицо, по которому не понятно, кому оно принадлежало: мужчине или женщине и сколько лет было несчастному. Светлые глаза смотрели удивленно перед собой. Будто не понимали за что. А, может, и в самом деле не понимали. От правой брови до подбородка – жуткий, рваный разрез, сквозь который видны белые лицевые кости и корни передних зубов.
Девушка шумно выдохнула и поднесла ладонь к губам, сдерживая рвотный спазм. Оттолкнула от себя папку.
– Вы больной, да? – бросила зло.
Глеб холодно взглянул на нее, подтолкнул папку снова к девушке.
– Нет-нет, Варвара, вы смотрите, – он говорил тихо, властно и зло. – Это Толя Тарасов, охранник Толмачева. Ему было двадцать восемь. Мы служили с ним. Прошли вместе через такое пекло, которое по ТВ не показывают, берегут нервы благородных дамочек. А сгорел на жадности Барановского. Его тело нашли на третьи сутки. Тело было еще теплым. Его пытали все эти трое суток, – он перелистнул следующую страницу, открыв девушке следующий жуткий кадр. Покореженный огнем автомобиль с почерневшим на переднем сиденье трупом. – А это тачка Толмачева, на которой он должен был ехать в аэропорт на бизнес-форум, где должен был подписать контракт с корейцами. В тот день я повез его на своей, а водитель отгонял машину в гараж.