– А, Грег, – в ее устах это имя звучит, как вымышленное. – Грег. Грег никому не нравится.
– Извини?
– Папе точно не нравится.
– Ах, вот как!
– На прошлое Рождество он назвал его засранцем.
– Правда? Как по-джентльменски.
– Грег и есть засранец.
– Не в этом дело! – я уже кричу.
– Ну да, дело не в Греге!
– Грег – это ее муж? – хмурится Инге, не поспевая за нашим разговором.
– Думаю, да, – шепчет Марго слишком громко, чтобы это можно было назвать шепотом.
– Да, – подтверждает Мелисса. – И он вахлак.
– Это такой служащий в отеле? – спрашивает сбитая с толку Марго.
По всей видимости, она убеждена, что все остальные люди за пределами ее круга просто слуги. «Массовка и слуги в жизни ее родни и подобных ей», – размышляю я с горечью.
– Нет! – раздражено говорит Мелиссса. – Это такое ругательство. Самое лучшее времяпровождение, на его взгляд, – сидеть в темной комнате в компании каких-то камней и пялиться в телевизор. А присмотр за детьми – это дать им по айпаду и забыть о них.
– Не тебе судить его! – гневно восклицаю я, потому что: а) она-то уж точно не авторитет в области присмотра за детьми и б) она права. Отчего я ненавижу ее теперь вдвойне.
– Я же говорила, что дело не в Греге! – отражает обвинение Мелисса.
– А если не в Греге, то в чем твоя проблема? – недоуменно спрашиваю я. – Чего ты вдруг принялась судить?
– Я принялась судить? – недоверчиво переспрашивает Мелисса. – Это ты вечно всех обвиняешь, Судья Джуди[28].
– Меня не так зовут…
– А тебе бы подошло…
– Ну что, дамы, давайте оставим споры до утра, – Триша пытается положить конец препирательствам, но безуспешно.
– Ты все время талдычишь о семье, – настаивает Мелисса, – но даже не пытаешься приехать, чтобы повидаться с отцом.
– Значит, вы изрядно выпили? На стоматологической конференции? – спрашивает Марго, не зная, чью сторону принять и каким тоном говорить, но желая принять участие в дискуссии.
– Что? – в замешательстве оборачиваюсь я и трясу головой. – Нет. То есть да.
– Лицемерка, – смакует Мелисса это слово, четко произнося каждый слог.
На секунду я в шоке теряю дар речи.
– Чего ты вообще прикопалась?
Мелисса щурится и пристально смотрит на меня.
– Я «прикопалась», потому что ты потратила годы – насколько я помню – на этого здоровенного лошака…
– Вы имеете в виду помесь коня и осла? – услужливо спрашивает Марго.
– А что, меня плохо слышно? Я это и сказала! – огрызается Мелисса, повышая голос. – А я боялась тебе перечить, ведь вдруг ты опять состроишь кислую рожу, как у Судьи Джуди…
– Я говорю тебе, что я не судья…
– Но все равно критикуешь всех и строишь рожи…