– Мне кажется, что когда разговариваешь, не так сильно волнуешься, – еще более испуганно продолжает Триша, крутя головой в темноте. – Знаете, как говорят: «Один раз диктор – диктор навсегда!»
Она нервно смеется, а моя сестра продолжает свою обвинительную речь:
– Ты хоть знаешь, каково это – расти не такой умной или «одаренной», какой хотела бы видеть меня мама? Не такой, как ты. Я все детство боялась занимать слишком много места. Даже опасалась сталкиваться с людьми на улице – уклонялась или переходила на другую сторону. Все время. Это сводило с ума. Однажды я решила не сдвигаться с пути ни на шаг на протяжении недели и столкнулась с двумя сотнями человек. Прямо впечатывалась в них – потому что никто не открывал мне двери и не шагал назад, чтобы я прошла на свои УРОКИ МУЗЫКИ!
Я и не догадывалась, что скрипка может стать таким камнем преткновения. Я только помню, что какое-то время издавала отрывистые скрежещущие звуки, пока мама с папой не решили, что в этой области мне не хватает таланта. И что «будет лучше сосредоточить усилия в другом направлении». Ради всеобщего блага. Но я не замечала, что моя сестра смотрит на меня с завистью и ждет не дождется того дня, когда и ей можно будет взять в руки инструмент и обратить на себя внимание родителей. Этот день так и не наступил, а после трагедии папа на целое десятилетие погрузился в тоску.
– Почему ты мне ничего не говорила? – требовательно спрашиваю я.
– А зачем мне было жаловаться? – возражает Мелисса. – Ты сама должна была догадаться.
– Но ты выглядела… довольной, – говорю я.
– Но не была довольной!
Я пытаюсь усвоить эту информацию и просто говорю:
– Извини. Я не догадывалась…
Триша беспокойно ерзает на месте.
– Мне кажется, я тоже должна кое-что объяснить, – обращается она ко мне. – Насчет того видео…
Серьезно, Триша? Сейчас? Умеешь ты выбирать удобное время для объяснений…
– Дело в том, что на работе тогда начались пробуксовки, и один старый товарищ посоветовал мне прогуляться по пляжу в чем-нибудь не очень длинном и без лишней косметики, в «естественном» макияже – знаете, без всех этих пухлых губ, больших глаз и прочего. Я немного покутила в кафе, построила глазки. Потом этот знакомый позвонил «папсам», и мы подстроили так, будто на меня напала чайка. Подумали, что будет неплохая фотка для профиля перед выходом программы «Танцевальное…
– «Папсы»? – спрашивает Марго.
– Фотографы. «Папарацци». В общем, ничего не вышло. Он сказал, что я слишком «накрасилась»… Ну то есть правда! – в голосе Триши слышны обиженные нотки. – Потом у меня был непростой вечер – точнее, два вечера – пара плохих передач. Выпускной редактор сказал, что я мямлила – что бы это ни значило! Потом этот шум из-за орешков… Я порвала с Дагом после шумной разборки в филиале B&Q в Берджесс-Хилл. А потом моя помощница по шоу записалась на курсы повышения уверенности в себе и много о себе возомнила. Сделала новую прическу. И увела у меня шоу. И Дага, хотя, честно говоря, он и сам к ней клеился. Но вот с шоу было больно. И у нее даже не появилась своя страничка на Википедии! Теперь я понимаю, что она не виновата ни в чем. Она просто девочка, которая старается выжить в этом мире. Я виню систему. Виню патриархат. В общем, я не знала, в какой точке цикла пилюль/вина/кофе я находилась, но поняла, что с меня хватит. Отсюда и все эти летающие тарелки в виде бобин…