Мысленно досчитав до тридцати, я сделал глоток из кружки, медленно поставил её на стол и поднял на сотника взгляд:
– Направляюсь из Хельстада в Вайдарру – это ответ на твой первый вопрос, – с легкой улыбкой пояснил я. – Что же до второго… Ты знаешь, эрл, отсутствие лат не помешает мне срубить башку одному ослу. Жаль только, деревню эту придётся переименовать, поскольку здесь станет на одного осла меньше…
После этих моих слов замолчали даже сверчки, парень возле очага застыл с шампуром в руке, боясь пошевелиться. Я ожидал, что сотник взорвется, но этого не случилось. Он молчал секунд пять, переваривая услышанное, затем подался вперёд и, осклабившись, вкрадчиво произнёс:
– Ты мне угрожаешь, щенок?
– Нет, – отрицательно покачал головой я и улыбнулся шире. – Я никогда никому не угрожаю. Я предпочитаю убивать сразу.
– Завтра в полдень на площадке возле конюшни, – прорычал Дарс и, поднявшись из-за стола, презрительно усмехнулся. – И не вздумай сбежать, убийца. За этим я прослежу.
Он, видимо, ждал, что я что-то отвечу, но не дождался и, гремя железом, отправился на своё место. Обеденный зал стал потихоньку оживать, а я сидел, смотрел на лужицу пива, которое расплескал этот придурок, и пытался сообразить, что ему все-таки от меня было надо. Ведь дело тут совсем не в броне – за такое не убивают, а ему хочется обязательно меня убить. Но почему? Не иначе, тот крысёныш в бежевой рясе что-то нашептал сотнику на ухо… Сквозь Личину не видит, но почувствовал во мне Тьму? Скорее всего, так и есть. Блин, ну какие все-таки уроды! Личина не скрывает ХП, и эти козлы видят, что я намного слабее любого из них, но… Может, и правда дождаться полудня, завалить этого сотника, а потом перебить всех, кто придёт поглазеть на мою смерть? Их тут всего-то человек триста, но пока они сообразят, что к чему, я с Мирной и скелетами уже проскочу за ворота… «Нет!!!» – мысленно оборвал себя я, стиснул зубы и сделал пару глубоких вздохов. Слишком рискованно, а мне сейчас рисковать нельзя. Поэтому завтра с утра я заскочу к алхимику и спокойно свалю, а они пусть живут до поры. Глядишь, когда-нибудь и свидимся.
Забрав спустя некоторое время свой заказ, я убрал его в сумку и через зал направился к лестнице. При моем приближении солдаты за столами замолкали и провожали меня взглядами. В глазах интерес – так собравшиеся на площади зеваки смотрят на приговоренного к казни преступника, и лишь только во взгляде совсем молодой женщины по имени Меда я прочитал досаду и сострадание. Интересно, с какого хрена ей жалеть незнакомого мужика? Хотя, может быть, эта Меда – просто хороший человек? Не знаю…