ХАХАХА!!!
Конечно, последнее моё утверждение – просто пустая бахвальба!
Однако, одного умения чесать по ушам партийным словом, определённо маловато чтоб сойти за своего, или хотя бы легализоваться в качестве местного поповича:
– А на лицо как? Неужели, я до такой степени похож на вашего сына – что никто не заметит подмены?
– Схожесть, определённо есть – я это сразу заметил, – задумчиво рассматривая моё лицо, степенно пояснял мой названый отец, – обликом мой Серафим был самым обыкновенным: если издали смотреть – так из четверых трое на него похожи будут. Да к тому ж, с десяти лет он в Нижегородской гимназии учился – здесь крайне редко бывал… Все, поди и забыли уж – каков он лицом!
Помолчав, добавил:
– Да и, моё слово будет решающим: признал Вас принародно – значит, Вы – мой сын!
Ну, что сказать? Всё что не делается – делается к лучшему!
– Хорошо, отец! Тогда переходим на «ты» – даже с глазу на глаз: ибо и, «у стен могут быть уши».
Тот, несколько обескураженно согласился:
– Хорошо, переходим на «ты», Серафим! Хотя я вот, твоего деда – на «Вы» величал до самого…
Он перекрестился на образа в углу и закончил грустно:
– Да, видать новые времена – новые обычаи. Отдыхай пока, Серафим – скоро придёт доктор…
Попрощавшись он удалился, а я опять вырубился.
* * *
Сразу заметно, что в этом мире нет, не только Интернета – но и самого простенького чёрно-белого телевизора, хотя бы с тремя государственными каналами!
Пришедший ко мне на следующий день «с утра» доктор, представившийся Ракушкиным Михаилом Ефремовичем (на редкость приятный в общении и словоохотливый человек, должен отметить), завис чуть ли не до обеда. Мне, это было донельзя на руку: слушая его и обратно – сам рассказывая всякие занимательные истории, которых я знал просто немерено – я «переформатировал» свою речь под речь «хроноаборигенов».
Ничего страшного, оказывается!
Нормальный, русский литературный язык, без всяких – привнесённых позже «-измов». С теми двумя бабками, мне общаться было гораздо сложнее – то и дело переспрашивали друг друга… У них какой-то сложный крестьянский местный диалект – которого, я в своём будущем даже и не слышал.
Заметив, что я не знаю некоторых самых элементарных по его мнению вещей, Михаил Ефремович обеспокоенно спросил:
– Извините, а кроме тифа контузии у Вас не было?
К тому времени, я уже в общих четах придумал свою «военную» легенду – содрав её с одной не так давно читанной автобиографической книжки, скачанной в Инете. Поэтому с готовностью:
– Как не быть? С контузией я в госпиталь в Вильно попал, а оттуда прямиком в польский плен. Первое время, я даже как меня звать и кто я такой не помнил! Ну а уже в концлагере подцепил сыпняк…