К великому сожалению, абсолютным большинством жертв их мести – были люди, никаким боком непричастные к их еврейским бедам.
И, этот по рассказам – из таких же!
Правда после того «восстания», Кац в значительной мере поубавил свою прыть, ну а потом и вовсе «остепенился» – женившись на дочери местного предводителя дворянства. Бывшего, разумеется…
Что самое поразительно, чему больше всего удивляются местные – так у них совет да любовь! Меня это впрочем, нисколько не удивляет: надо отдать им должное – у евреев отношение к женщинам довольно почтительное и, слабому полу это не может не нравиться.
К Абраму Израилевичу, у меня с первого взгляда появилась стойкая антипатия!
Ко мне он явился не один – а с двумя другими товарищами в форме и, его визит сразу стал напоминать то – ли арест, то ли просто – задержание. Мой названый отец забеспокоился было, но совершенно напрасно: всего лишь опрос в связи с моим «ограблением», хотя вроде – никто из нас заявление не писал.
Опять же понятно: так же как и остальных визитёров – главу местного НКВД дрючит дефицит общения в сельской местности…
Но мент он и, в Африке – мент!
Просто так зайти и поболтать, он не может – обязательно надо со своими дешёвыми «спецэффектами».
Освоившись в доме, после всех положенных при проведении подобных мероприятий «официальных церемоний», главный ульяновский мент спрашивает:
– Расскажите, товарищ Свешников, как Вас ранили белополяки.
Не иначе – «ловит», Алан Пинкертон, чёртов!
– Извините, товарищ Кац… Я был контужен, а не ранен.
Притворно расширяет очи – типа, забыл:
– Ах, да! Запамятовал, извините… И всё же расскажите.
Несколько недовольно замечаю:
– Вы – «запамятовали», а мне – конкретно память отшибло! Боюсь, ничего особо интересного рассказать не смогу: амнезия – потеря памяти, то есть… Здесь помню, здесь не помню – как-то всё фрагментально… Отрывочно стало быть.
Однако, не слезает и лёгким нажимом:
– Расскажите, что помните.
Однако, какой настойчивый мент попался! Ладно…
«Не так давно» приходилось читать книгу Соломона Бройде «В плену у белополяков»… Слегка напрягши память, начинаю сумбурно-раздражённо рассказывать оттуда, несколько корректируя конечно:
– Помню – шли в атаку: я бежал впереди роты – «УРА!!!». Потом слышу отдалённый орудийный выстрел и следом шелест снаряда… Вот «шелест» превращается в какой-то леденящий душу хрип – «ХХХРРР!!!» Как удавленник, «танцующий» в петле… На единый миг, «хрип» замирает и, вместе с ним замирает душа и, кажется, останавливается дыхание и сердце…
– Шестидюймовым «чемоданом» врезали паны, – вполголоса прокомментировал милиционер у окна.