— Черт принес сюда этих цыганят, — покосилась она на странную парочку, — еще своруют чего. — Да нет, это скорее какая-то узбечка — вон глаза у нее чуть раскосые. И вправду, девушка была очень красива, но какой-то нездешней, скорее азиатской, красотой. Не портила "узбечку" ни смугловатая кожа лица, ни малый рост, ни бедная одежда. Вдруг женщина увидела, что из под длинной юбки у девушки выглядывают босые ноги. И это в конце мая месяца, когда еще нередки заморозки на почве и температура воздуха не всегда поднималась выше плюс десяти градусов… Ей вдруг до слез стало жалко эту бедную парочку детей — видимо на свете есть еще люди, которым живется еще хуже, чем ей. Глядя на исхудалые лица новых знакомых, она немного неожиданно даже для себя с теплотой сказала:
— Вы, деточки, верно, голодные — вот, покушайте пирожки. Я сама пекла, еще теплые, с картошкой и с капустой.
Несмело, те взяли по пирожку и жадно стали из есть.
— Откуда вы такие будете? — спросила торговка.
— Из Барнаула, тетенька, — ответила "узбечка".
— Бежите от кого-то?
— От плохих людей убегаем.
— Да, много их сегодня развелось, а куда путь-то держите?
— Не знаю, тетенька, куда подальше…
— Меня Татьяна Ивановна зовут, а тебя как?
— Тана.
— Как, как?
— Тана, мы с Алтая, а там это обычное имя.
— А братика твоего как зовут? — обратила внимание женщина на светлокожего и светловолосого малыша с ярко синими, прямо-таки светящимися глазами и чуть грязной мордашкой. Он прямо притягивал взор своим спокойствием и незримым свечением. Глядя на него, хотелось верить, что все будет хорошо в дальнейшей жизни.
— Светомир его зовут, только это не братик, а мой сынок.
— А сколько лет-то тебе самой?
— Уже восемнадцать, а сыну чуть больше годика.
— Надо же, а на вид года три уже будет — хоть и худенький, но на вид крепкий.
— Он у меня быстро растет и смышленый очень.
Татьяну Ивановну пронзило чувство острого сожаления, что вот у нее, скорее всего, уже не будет вот примерно такого чудесного внука.
— А где же отец его? Не от него ли вы бежите?
— Нет, его отец замечательный, но он улетел далеко, наверно, на другие звезды…
— Понятно, — подумала Татьяна Ивановна, — на вид вполне здравая девушка, — и еще раз посмотрела на ее босые ноги. А вслух сказала:
— А они всегда так: сделал свое дело и улетел. — А сынок то, верно, весь в отца пошел, типичный русак, да и имя у него русское…
— Нет, он совсем не отсюда. Но он говорил мне, что сын мой принесет мир и свет на всю Землю, поэтому и назвала я его так.
Посмотрела Татьяна Ивановна в светлые глазенки малыша и пришла к ней непоколебимая уверенность в том, что так и будет, что ждет Светомира великое будущее. И приняла она единственно верное решение: