Нам было необходимо привести такое большое количество примеров, чтобы показать, насколько этот обратный порядок развития был всеобщим. Как объяснить это противоречие? Надо думать, что на Юге освобождение началось очень рано, около конца X в., что, не встречая непреодолимого сопротивления, оно совершалось постепенно, росло без скачков, следуя нуждам дня, путем ряда прецедентов, которые, повторяясь, стали законом, и что таким образом установился порядок вещей, лишенный определенных форм и очень несходный в разных городах. Позже настал день, когда захотели сделать это положение дел правильным, официальным, окончательным, когда захотели облечь действительность теорией; тогда городам были даны хартии вольностей, быть может, ни на йоту не увеличивавшие их привилегий. Эта гипотеза подтверждается текстом грамоты города Альби. Она относится лишь к 1220 г. Между тем жители Альби уже в 1035 г. обладали достаточным влиянием, чтобы добиться постройки моста. Но что это была за грамота? Она представляла собой свод старых общественных обычаев в тринадцати параграфах, и ничего более. Мы узнаем, что она была подписана после того, как городские старейшины рассмотрели, «каковы были в старину вольности и обычаи» (qualiter… libertates et consuetudines steterant antiquitus). То же произошло и в Монтобане. Таким образом, можно сказать вообще, что коммунальная грамота, появляющаяся на Юге очень поздно, была скорее подтверждением или, самое большее, расширением старых льгот, чем дарованием новых привилегий.
Поэтому не следует удивляться тому, что этот скромный, медленный, неуловимый процесс освобождения совершился мирным путем, без войн, без драм. Притом ему естественно благоприятствовали некоторые особенные обстоятельства. Большинство этих городов принадлежали сразу нескольким сеньорам, светским и духовным: эти совладельцы, находившиеся в постоянной борьбе между собой, старались приобрести в среде местного населения союзников, которых надо было щадить, привлекать на свою сторону; эти конфликты, без сомнения, способствовали увеличению привилегий общины. Так, Арль в XII в. был разделен на четыре части, окруженные отдельными оградами: Cite, принадлежавшую архиепископу; Vieux Bourg — трем владельцам: графам Прованским, архиепископу и фамилии Порселле; Marche, зависевший от архиепископа, который от себя отдал одну половину его в лен виконтам Марсельским, а другую — земским судьям Арля; наконец, Bourg-Neuf, поместье сеньора Бо. Легко понять, какой характер должны были носить отношения между этими сварливыми баронами и какую выгоду могло извлекать население из их раздоров. Начиная с XI в. оно обычно поддерживало своих прелатов в их нескончаемых ссорах с графами Прованскими; позднее, в XIII в., когда Франция и Германия оспаривали друг у друга права на Прованс и когда Карл Анжуйский покорил эту провинцию, жители Арля приняли сторону императора. Благодаря этим столкновениям и развилась их независимость. Таким образом, сами сеньоры вводили городские общины в круг политических интриг; коммуны становились общественной силой, и им оставалось только требовать платы за свое содействие.