Так вот. Если я внезапно исчезну, даже попросив расчет — просто так, на ровном месте — это вызовет подозрения. И меня запомнят. Мне это не нужно. А вот если меня уволили за попытку улучшить свое положение через постель герцога… ха! Это настолько банально, что меня забудут через неделю. В том числе и сам герцог, которому без меня согласных на все служанок хватит. После моего взбрыка коленом по самому дорогому он экономку еще и наградит за оперативную смену рабочего состава.
Я поклонилась экономке, бросила затравленный взгляд на Жоржи (пусть считает себя победительницей, это поможет ей создать нужную мне легенду)и поспешила к себе. Собрать скудные пожитки, зарыть в них шкатулку, сдать форму и в своем потрепанном, изуродованном заплатами, специально, чтобы производить впечатление бедной, но честной девушки покинуть дом. Шкатулку, ясное дело, в вещах выносить нельзя, надо отдать ее Глюку. Ненадолго, но он может перехватить материальный предмет — вот как ту записку утром. Потому что стерва Доретта наверняка не отпустит меня просто так, это по ее лицу понятно. Устроит обыск. Ну что же… пусть развлечется.
Собралась я быстро, больше всего времени ушло, чтобы сложить и сдать форму. Шкатулку я вручила Глюку и он даже почти не ворчал, смывшись вместе с нею в окно. Что касается жалования, то меня честно расчитали по ставке. Естественно, не заплатив ни сантина обещанных премиальных — а это примерно две трети всего, на что могла бы рассчитывать работница моей квалификации. Можно было бы попытаться выбить свое, но я решила не тратить время попусту. За те копейки, что нам платят… Нет, на самом деле жалование в доме герцога стандартное, а премии, как рассказывали девочки, более чем щедрые, но черт с ними. Может быть, немного подозрительно, почему такая, как я, легко отказалась от денег, но тут надо знать нюансы, а они таковы, что служанке в борьбе против экономки ничего не светит. Мало того, что мне уже не дали рекомендацию. Меня могут ославить на весь город так, что работы будет не найти. Экономки тут держат связь друг с другом почище иного профсоюза. Так что попробуй я громко выступить за справедливость — это будет еще подозрительнее.
На мадам Доретту я наткнулась в начале коридора, ведущего к черному ходу. Она поджала губы, чуть удивленно приподняла бровь, наблюдая за мной. Может, она ожидала, что я побегу к герцогу?
— Покажи корзину, — сухо приказала мне экономка, загораживая проход. Ну надо же, я как в воду глядела. Ехидно хмыкнув про себя, я протянула свои скудные пожитки вредной бабке, подавив в очередной раз желание сделать пакость. Была, была масль припрятать среди нижнего белья хлопушку-вонючку, какие мальчишки-хулиганы бросают под ноги прохожим в нижних районах, чтобы с безопасного расстояния насладиться художественными матами очередного постояльца.