Весь загон строится на подмене жеребца кобылой. Всадник на выкрашенной в серый лошади проносится мимо табуна, завлекая самок. Обычно одна или две лошади из числа самых последних кобыл табуна ведутся и устремляются в погоню, уповая на то, что нашли молодого жеребца, который собственными самками еще не обзавелся.
По тому же принципу образуются табуны и естественным образом. Жеребец, достигнув определенного возраста, покидает родной табун и странствует по степи в поисках других табунов, из которых к нему переходят обделенные вниманием самки. Возможен еще один вариант развития событий, когда молодой жеребец убивает старого жеребца и забирает его самок себе, но такое случается куда реже. Также, если жеребец, ведущий табун, умирает от старости, то на его место приходит новый жеребец, или же кобылы разбредаются кто-куда по прериям, присоединяясь к разным табунам. Изредка происходят битвы между жеребцами, уже имеющими табуны, тогда их самки образуют круг вокруг них и держаться на расстоянии, пока исход битвы не определится. Когда же один жеребец умирает, самки из табуна проигравшего вливаются в табун победителя.
Малые размеры нужны всаднику для того, чтобы в момент, когда он проносится мимо табуна, свеситься на бок лошади, укрывшись от взглядов кобыл. Здесь же пригождаются и навыки верховой езды, так как ездят дикари без седла и узды, — тем сложнее ему удержаться на лошади, проворачивая такие акробатические трюки. Выманив кобылу или двух, всадник пускает лошадь мчаться по направлению к Змеиному каньону, внутри ущелья которого ожидают остальные укротители. Но если кобыла не поспевает за ним, то он немного замедляется, а после снова ускоряется, ориентируясь в выборе скорости на переднюю кобылу в том случае, если их несколько, то есть на самую сильную. Загонщик должен привезти в ущелье одну дикую лошадь, отвадить всех остальных тоже входит в его задачи.
Влетев в ущелье, всадник несется к чаше, его соратники тем временем перехватывают приведенную им кобылу, набрасывают ей на шею арканы и загоняют копьями, прижимая к стене, так начинается процесс укрощения. При всем при этом существует некоторая вероятность того, что дикая лошадь испугается темноты ущелья и не последует за всадником в каньон. Чтобы это предотвратить, перед тем, как углубиться в ущелье, перед самым его зияющим разломом, всадник замедляет ход и почти останавливает лошадь. Только убедившись в том, что кобыла следует за ним, всадник и его лошадь исчезают во тьме каньона.
Когда Мираж описывал это все во вступлении к своему плану, он зачерпнул ладонями землю и свел руки вместе до локтей. Щель между его руками стала ущельем Змеиного каньона, ладони, сложенные вместе — чашей, а земля, удерживаемая ими — водой озера. Разбойники, помыслы большинства из которых не способны летать высоко, привыкли преуменьшать сложности в своем воображении, а собственные силы преувеличивать. Тогда, на плане, им все показалось простым, когда же они достигли Змеиного каньона и увидели воочию высоту его стен, у некоторых из головорезов даже челюсти отвисли от возмущения. — Если скалы так высоки, то как мы будем лошадей воровать? — спрашивали они друг у друга и у Кнута, казалось, позабыв о Мираже совершенно. Если бы он вздумал в этом миг исчезнуть, здесь бы и конец Кнуту наступил, но Мираж был тут как тут.