— Почему вы пришли на вечер?
— Чтобы выразить соболезнования.
— Вы знали Шейлу?
— Да.
— Вы дружили?
Таня улыбнулась. Впрочем, лицо ее было так изуродовано шрамами, что я мог и ошибиться.
— Ни в коей мере.
— Почему же вы пришли?
Она склонила голову набок:
— Хотите, я вас удивлю?
Я кивнул, не зная, что ответить.
— Я тогда вышла из этой комнаты впервые за шестнадцать месяцев.
— Спасибо, что пришли, — смутился я.
Таня недоверчиво посмотрела на меня. В комнате было тихо, слышалось лишь ее дыхание. Не знаю, в чем было дело и было ли это связано со шрамами, но каждый ее вдох звучал так, будто через узкую соломинку втягивали жидкость.
— Пожалуйста, скажите, зачем вы приходили.
— Я уже сказала — чтобы выразить соболезнования. — Она помолчала. — И еще я думала, что могу помочь.
— Помочь?
Таня перевела взгляд на дверь в комнату Кастмана. Я тоже посмотрел туда.
— Он сказал мне, зачем вы приходили. Я подумала, что могу оказаться полезной.
— Что он вам сказал?
— Что вы любили Шейлу. — Таня подошла ближе к лампе. Я с трудом удерживался, чтобы не отвернуться. Она наконец села и жестом предложила мне последовать ее примеру. — Это правда?
— Да.
— Это вы убили ее?
Вопрос изумил меня.
— Нет.
Она недоверчиво посмотрела на меня.
— Не понимаю, — сказал я. — Вы пришли, чтобы помочь?
— Да.
— Тогда почему вы убежали?
— А вы не поняли?
Я покачал головой.
Она уронила руки на колени и принялась раскачиваться взад-вперед.
— Таня…
— Я услышала ваше имя…
— Простите?
— Вы спросили, почему я убежала. — Она перестала качаться. — Потому что услышала ваше имя.
— Ничего не понимаю.
Таня снова посмотрела на дверь.
— Луис не знал, кто вы. И я не знала — пока не услышала ваше имя на вечере, когда выступал Крест. Вы Уилл Клайн.
— Совершенно верно.
— А еще вы… — добавила она совсем тихо, так тихо, что мне пришлось наклониться, чтобы расслышать, — вы — брат Кена.
Наступила тишина.
— Вы знали моего брата?
— Мы встречались. Очень давно.
— Как вы познакомились?
— Через Шейлу. — Таня выпрямилась и подняла на меня глаза. Странно… Говорят, глаза — зеркало души. Ерунда. Танины глаза были совершенно нормальными: в них не отражались ни шрамы, ни история ее мучений. — Луис ведь рассказывал вам о крупном гангстере, с которым связалась Шейла?
— Да.
— Это был ваш брат.
Я недоверчиво покачал головой и уже собрался возразить, но она продолжала:
— Шейла не могла больше жить на улице: она для этого была слишком честолюбива. Они с Кеном подходили друг другу. Он устроил ее в престижный колледж в Коннектикуте. Больше для торговли наркотиками, чем для чего-то другого. Это здесь, на улице, толкачи выпускают кишки соседу ради местечка на углу. А где-нибудь в школе для богатых детишек, если умело устроиться, деньги можно грести лопатой.