— Нет.
Она повернулась ко мне:
— Тогда чего мы ждем? Пойдем отсюда.
* * *
Эстер Кримштейн не произнесла ни слова, пока мы не уселись в ее лимузин.
— Куда вас подкинуть? — спросила она.
Я продиктовал шоферу адрес клиники.
— Расскажите мне о допросе, — сказала Кримштейн. — Подробно.
Я постарался как можно более четко передать ей содержание беседы с Карлсоном и Стоуном. Эстер слушала, не глядя в мою сторону. Она вытащила ежедневник толщиной с руку и сделала какие-то пометки.
— А что с этими фотографиями? — спросила она. — Вы действительно их не снимали?
— Нет.
— И сказали об этом нашим Тру-ля-ля и Тра-ля-ля?
Я молча кивнул.
Эстер потрясла головой.
— Нет клиентов хуже, чем врачи, — скорбно произнесла она и поправила волосы. — Ладно, это было глупо, но не смертельно. Говорите, раньше не видели снимков?
— Никогда.
— А когда они спросили вас об этом, вы наконец-то решили замолчать.
— Да.
— Уже лучше. История с автомобильной аварией — правда?
— Простите?
Кримштейн закрыла ежедневник.
— Послушайте… Бек, да? Шона сказала, что все зовут вас Беком. Вы не будете возражать, если я сделаю то же самое?
— Нет.
— Замечательно. Так вот, Бек, вы — доктор, верно?
— Верно.
— Умеете вежливо общаться со своими клиентами?
— Стараюсь.
— А я нет. И не собираюсь. Если вам нужны сюси-пуси — нанимайте добренького адвоката, и дело с концом. Поэтому давайте-ка отбросим все эти «простите-извините» и перейдем к делу. История с аварией — правда?
— Разумеется.
— Сыщики ведь проверят все ваши слова…
— Знаю.
— Рада, что здесь все чисто. Возможно, фотографии были сделаны кем-то из друзей вашей жены. Например, в качестве доказательства. На случай, если бы она захотела получить страховку или подать в суд на виновника происшествия.
Я в это не верил и все же промолчал.
— Далее, uno[6]: где были эти снимки раньше, Бек?
— Не знаю.
— Dos и tres[7]. Как они попали к фэбээровцам? Почему всплыли только сейчас?
Я помотал головой.
— И самое важное: что они пытаются на вас повесить? Ваша жена погибла восемь лет назад, странновато заводить дело об избиении в браке.
Эстер откинулась на спинку сиденья и минуту или две молчала. Потом подняла глаза к потолку и пожала плечами.
— Бессмыслица. В любом случае я позвоню куда надо и узнаю, в чем дело. Вы же пока сидите тихо и не валяйте дурака — никому ничего не рассказывайте. Все ясно?
— Да.
Кримштейн вновь откинулась назад и размышляла еще несколько минут.
— Мне это не нравится, — произнесла она в результате. — Совсем не нравится.