Замечательный историк русской эмиграции Игорь Петров рассказывает[93], что вначале Таборицкий работал трактористом (!), а затем курьером в одной из берлинских фирм. Шабельский-Борк занимался литературным трудом, сочиняя под псевдонимом исторические тексты. «Лубки Старого Кирибея (один из псевдонимов Шабельского. – Г. А.) нередко вызывали благодатно-просветленную слезу на глазах взволнованных читателей. ‹…› К чему бы ни прикоснулся Старый Кирибей – все носит отпечаток великой любви к России, к Ее Славе и прошлому», – прочувственно написал в некрологе Шабельскому бывший депутат IV Думы (1912–1917) Василий Зверев.
В дальнейшем Шабельский-Борк увлекся идеями Гитлера, полагая, что глава национал-социалистов готовит восстановление монархии в Германии. Кроме того, Шабельский, получив небольшую пенсию от гитлеровского правительства, принимал участие в объединении нацистских групп среди эмигрантов из России-СССР и контроле за ними, работая в Управлении по делам русской эмиграции (Russische Vertrauensstelle) под началом генерала Василия Бискупского. Войну Шабельскому удалось пройти невредимым, а после ее окончания он, как и многие другие нацисты, бежал в Аргентину, где в Буэнос-Айресе и умер в 1952 году от туберкулеза.
Таборицкий направился по схожему пути, но дошел до степеней чуть более известных. Он в результате даже возглавил одну из дочерних организаций этого ведомства, которое ставило целью держать под контролем русских эмигрантов – их стало существенно меньше (приводятся цифры в 600 тысяч в 1923 году и 45 тысяч в 1937-м), однако нацистское правительство решило, что и «остатки» следует держать под контролем. И хотя генерал Бискупский утверждал, что его Управление будет неполитическим, займется сугубо регистрацией русскоязычных беженцев и попытками их примирить, а на тех, кто будет сеять рознь, будут так или иначе воздействовать, все эти обещания не сбылись. Разве что кроме учета. В Управлении работали и Шабельский-Борк, и Таборицкий, причем последний занимался в том числе выдачей разрешений на выезд евреям. Говорят, что семья Владимира Набокова – младшего, который как писатель уже прославился в русскоязычном эмигрантском мире, получала в 1937 году бумагу на отъезд именно у Таборицкого, что стало еще одним унижением, пережитым Набоковыми, и еще одной причиной решения никогда более не возвращаться в Германию – решения, которое писатель Набоков так никогда и не изменил. В 1940 году Таборицкий, за два года до того получивший, после нескольких лет хлопот и ожидания, немецкое гражданство, стал куратором Национальной организации русской молодежи, созданной при непосредственном участии Управления, однако у монархиста не было ни желания, ни опыта для работы с молодежью.