— Пояснения? — спросил Алекс. На лице его возникло выражение бесстрастной отрешённости, и домовой сразу насторожился — как-никак, он был единственным из присутствующих, кто знал детектива неплохо.
— Павел Викентьевич — мой дед, — ответил Макс. — Верховный друид Псковской губернии, а поскольку в остальных областях эта… секта не слишком прижилась, он считает себя верховным для всего Царства Русь.
Никак нельзя было сказать, что в голосе мальчика звучала любовь к деду.
— Продолжай, — попросил Верещагин.
— Лита — день солнцестояния, тут написано, — он кивнул в сторону письма. — Большой праздник. Среди всего прочего в этот день Верховный собственноручно срезает омелу с самого старого дуба, золотым серпом. Дед давно хотел сделать из меня своего преемника, собственно, поэтому мы с мамой и уехали оттуда.
— А твой отец?
Тут уже отмерла Софья.
— Моего мужа, а своего сына господин Гребнев принёс в жертву, — чётко проговорила она. — Это произошло полгода назад, но узнала правду я только недавно.
— Мы сразу же собрались и уехали, — кивнул Макс. — Пока был папа, нас особо не трогали, а теперь…
— Как это — в жертву? — тихо-тихо спросил инспектор. — Это вот сейчас, здесь, в этой стране? В царствование Константина Михайловича?
Женщина пожала плечами:
— У них погиб дуб. Самое старое дерево в роще. Неудивительно, в общем-то, что погибло, ему было, наверное, лет восемьсот. И тогда мой свекор выложил на стол козырь: он предложил срастить одного из членов общины с оставшимся деревом…
— Помните, была легенда об энтах, разумных ходячих деревьях? — вмешался Макс. — Ну вот, он хотел создать что-то вроде энта, этакий объект поклонения, он же должен был стать судьёй, алтарём, воплощением божества…
— Неужели этот человек готов был погубить для такого собственного сына? — поразился Суржиков.
— У Павла Викентьевича одиннадцать сыновей от трёх жён, — сухо ответила Софья. — Мой муж считался… неудачным. Отца не слушался, и вообще интересовался более строительством дирижаблей, чем обычаями друидов. Но эксперимент не удался.
— Он… погиб?
— Не вполне. Верхняя часть тела отлично совместилась со стволом дуба, глаза открываются, он даже издаёт какие-то звуки. Только ничего не соображает, — смешок женщины прозвучал словно скрип кладбищенской калитки.
— ………! — энергично высказался Суржиков и покраснел. — Прости, Соня.
— Ничего, я бы и сама лучше не сформулировала.
В воздухе повисло молчание.
— Погоди, — нарушил его Алекс. — Если одиннадцать сыновей, то почему наследником назван Макс?
— Потому что у дедули нет больше внуков, — с некоторым ехидством ответил юноша. — Девчонок полно, а мужского пола я один.