— А что такое? — спросил дед.
— Мы тебя ведем не в Мальи, мой бедный Жан.
— Куда же?
— В Оксерр, где ты объяснишься со сборщиком податей. — Заяц хитро улыбнулся и закончил рассказ: — А так как они в эту минуту шли по такой дороге, где их никто не видел, то бригадир спокойно надел на деда кандалы.
— Как ты сделал и со мной, негодяй, — заворчал фермер.
— Именно. Не правда ли, забавное совпадение?
— Очень забавное, — с бешенством пробормотал Брюле.
— Я тут кое-что подумал, папаша.
— Ты развяжешь мне руки?
— Напротив, еще потуже стяну петлю.
— Ах, разбойник…
С удивительной ловкостью мальчишка накинул еще одно кольцо веревки на туловище пленника, прикрутив руки отца прямо к талии, да так крепко, что теперь ему уже нечего было опасаться.
Когда они пришли на мельницу, Заяц позвал Жака Кривого. Тот, спавший всегда одним глазом, вышел отворить дверь.
— Жак, — сказал ему Заяц, — ты мне нужен, и даже очень.
— Для чего?
— Чтобы сдержать отца.
Мельник только тогда приметил, что у Брюле связаны руки.
— Что такое случилось? — спросил он.
— Папаша наделал глупостей.
— Это как?
— Он почувствовал опять любовь к Республике.
— То есть он хотел нам изменить?
— Именно.
— Ты лжешь! — закричал Брюле.
— Ба! Вы знаете, что я не лгу. Вы же хотели освободить гражданина Курция?
— Ты лжешь! Ты лжешь! — ревел Брюле.
— Шутник! — отвечал Заяц.
Жак Кривой поверил Зайцу на слово и сказал:
— Ну, если так, мы упрячем твоего отца понадежнее.
Брюле был человек запальчивый до бешенства, гнев его принял такие размеры, что он потерял дар речи. Мельник толкнул его в плечо и опрокинул на кучу мешков с мукой, лежавших в углу.
— Я поручаю его тебе, — сказал Заяц, — а у меня есть дело до рассвета.
— Будь спокоен, — отвечал Жак Кривой, — я буду его стеречь.
Заяц ушел. Он был вооружен с ног до головы и не боялся дурных встреч. В Солэй он пришел при первых лучах рассвета, но вместо того, чтобы войти в замок, он проскользнул в парк, в пролом, сделанный браконьерами, и прямо направился к разрушившейся голубятне.
— Неизвестно, что может случиться, — говорил он сам себе, — папаша способен убежать с мельницы, а он не должен найти желтушки.
С этими благоразумными словами Заяц спустился в погреб и открыл сундучок, полюбовался немного, а потом он переложил его в свою сумку. Сундучок был мал, но весьма тяжел. Заяц пустился в путь, оставив замок направо, направляясь к знаменитой Лисьей норе, где поджигатели скрывали свои сокровища. Через час он дошел до зарослей кустарника, окружавшего таинственную пещеру. Но прежде чем Заяц проскользнул в Лисью нору, он оставил сундучок под дубами и прикрыл его снегом, который еще не растаял от солнца. Пока Заяц занимался этим, он философствовал: