Несколько членов трибунала стали громко роптать. Но Каднэ, взволнованный внезапным появлением Марион, велел им замолчать. Его повелительное движение рукой красноречиво показало, что он полностью распоряжается этими людьми.
— Гражданин Баррас, — сказал он, — мы рискуем головой, я и те мои друзья, которые осмелились открыть тебе свои лица, но мы не станем сопротивляться просьбе этих двух женщин. Ты не умрешь…
Баррас остался спокоен.
— Ты свободен, — продолжал Каднэ, — и можешь уйти отсюда, а мы сами о себе позаботимся.
Он посмотрел на своих товарищей, но Баррас сделал шаг назад и пристально посмотрел на Каднэ.
— Господа, — сказал он, — гражданин Баррас, осужденный вами и готовый умереть, не мог соглашаться ни на какие сделки. Он не мог, не нарушив чести, обещать вам молчание и безнаказанность в обмен на свою жизнь.
Каднэ, Машфер и замаскированные переглянулись. Баррас продолжал:
— Вы возвращаете мне жизнь и свободу без условий, выслушайте же теперь меня.
— Говори, — кивнул Машфер.
— В ваших глазах, — продолжал Баррас, — вы люди честные, преданные и верные слуги короля, но для меня вы заговорщики, мечтающие о низвержении Французской республики.
— И мы это сделаем, — сказал Машфер.
— Молчи и выслушай меня до конца! — продолжал Баррас.
— Мы слушаем.
— Завтра, если вы сохраните мне жизнь, если вы возвратите мне свободу, я сделаюсь первым лицом в Республике, и моей обязанностью будет позаботиться о ее безопасности и отыскать заговорщиков…
— Делай то, что ты называешь своей обязанностью, — сказал Машфер.
— Но, — докончил Баррас, — я дворянин, как вы мне это напомнили, и не употреблю во зло ваше великодушие. Никто не будет знать, что я был здесь, никто не узнает, что я чуть не лишился жизни, и я забуду ваши лица и ваши имена.
Судьи с сомнением переглянулись, но Машфер вскричал:
— Вы можете ему верить!
— Я прошу вас завязать мне глаза, — продолжал Баррас, — и посадить в карету, которая отвезет меня на дорогу в Гробуа.
— Этого не нужно, — сказал Каднэ, — тебе не станут завязывать глаза, гражданин директор. Мы верим твоему слову.
Баррас поклонился. Потом, обратившись к маркизе де Валансолль и Марион, сказал:
— Я должен каждой из вас жизнь человека. Рано или поздно, может быть, вы напомните это обещание.
Маркиза и Марион остались безмолвны. В последний раз обратившись ко всем этим людям, которые прежде осудили его, а потом простили, Баррас сказал:
— Господа, я знаю, что между вами есть люди, которые были осуждены заочно и которые, если попадутся в руки полиции, будут отправлены на эшафот. Но если Французская республика не может всегда прощать, то по крайней мере она может закрывать глаза. У меня будут готовы паспорта для тех, которые захотят оставить Францию.