Каднэ покачал головой.
— Нет, друг мой, не то. Она спасла не жизнь человека.
— А что же?
— Честь имени Верньер, которое должно было перейти потомству, покрытое стыдом и позором.
— Что ты хочешь сказать?
— Выслушай меня. Приходила ли тебе мысль, что для фамилии старых и добрых дворян мог пробить ужасный, роковой час, когда для спасения своей чести она пожелает смерти одного из своих близких?
— Нет, — наивно отвечал Машфер.
— Тем не менее такой час пробил для фамилии Верньер, — продолжал Каднэ, — три года тому назад.
— Но что же случилось?
— Ты узнаешь, но прежде дай клятву не рассказывать ничего из того, что я тебе скажу.
— Слушаю тебя и даю слово, — сказал Машфер.
— Дом Верньер называется также Жюто.
— Это всем известно, Жюто де Верньер и Жюто де Фуронн были кузенами. Только Фуронны были старшей ветвью.
— Именно.
— Я провансалец по отцу, но бургундец по матери, знаю гербовник провинции довольно хорошо и могу поведать тебе их генеалогию. Жюто ходили во второй Крестовый поход с первым бароном де Шастеллю.
— Это правда.
— Они служили капитанами у герцогов бургундских. Один был гвардейским капитаном при Генрихе II, другой — полковником, еще один — вице-адмиралом в предпоследнем царствовании, и, наконец, отец мадам Солероль был полковником в армии Конде, где и был убит.
— Все это так.
— Теперь род Жюто де Фуронн, их старшая ветвь, угас на эшафоте в лице Шарля-Гонтрана-Робера, маркиза де Жюто, телохранителя короля.
— Думаю, ты легко поймешь, — прошептал Каднэ со вздохом, — почему мадемуазель де Верньер, его кузина, вышла за генерала Солероля, друга Робеспьера и одного из самых страшных его наместников в Вандее и в Бретани.
— До сих пор, — отвечал Машфер, — я совсем не понимаю, что может быть общего между смертью кузена и замужеством кузины.
— Элен Жюто де Верньер вышла за генерала Солероля, — холодно продолжал Каднэ, — только для того, чтобы отправить на эшафот своего кузена маркиза Жюто, который мог обесславить навсегда старое имя ее рода.
Машфер не мог сдержать возгласа удивления. В эту минуту дверь отворилась и вошел Жакомэ.
Каднэ приложил палец к губам при виде Жакомэ и сказал Машферу:
— Я после доскажу тебе эту историю.
— Здравствуйте, господа, — сказал Жакомэ, ставя свое ружье в угол.
— Ну что? — спросил Машфер.
— Исполнено. Я отдал записку мадемуазель Элен…
— Ты хочешь сказать — мадам Солероль?
— Ну да. Это ведь то же самое. Хотя здесь нам как-то не верится, что она замужем, и мы все называем ее просто мадемуазель Элен.
— Увы! Мой бедный друг, она замужем, — сказал Каднэ.
— Это так, но я думаю, что, может быть…