— Итак, ты приехал в Оксерр прошлой ночью? — говорил один.
— Да, любезный кавалер, я проделал 43 лье верхом, переодевшись продавцом лошадей, и сегодня вот явился сюда, где ты назначил мне свидание.
— Сюда ты добрался пешком?
— С ружьем на плече и с палкой в руке.
— К счастью, известия, доставленные тобою, так хороши, что могли бы заставить тебя забыть об усталости.
— Так и есть! — сказал, смеясь, путешественник. — Если мы будем действовать слаженно, то через два месяца Франция будет управляться королем Людовиком XVIII.
— Да услышит тебя Бог, Каднэ!
Каднэ (а это был тот самый человек, которого мы видели в прологе этой истории) встал и отворил дверь.
— Как Жакомэ долго не возвращается! — сказал он.
— Я его послал в Солэй.
— Отнести мою записку?
— Да. Как только я получил ее, то пришел сюда и отдал ее Жакомэ.
Каднэ как будто размышлял.
— Отсюда далеко до Солэя, — сказал он. — Когда он ушел?
— Около часа.
— Ну, пока поговорим. Что здесь происходит, Машфер?
— Почти что ничего. Тем немногим роялистам, что окружают нас, не хватает энергии. Мы пытались организовать очередной отряд Соратников Иегу[2].
— И вам не удалось?
— Нас разгромили.
— Кто?
— Сперва жандармы.
— А потом?
— Этот негодяй Солероль.
— Начальник бригады?
— Да.
— Он еще попадется мне в руки, обещаю тебе! А Анри?
— Анри влюблен.
— Он каждый вечер ходит в Солэй?
— Каждый вечер. Меня удивляет одно: как начальник бригады до сих пор не велел его убить?
— Этот добрый генерал не ревнив. Он имеет замок, землю, деньги, а женою не дорожит.
— Однако он несчастлив, — заметил Машфер с иронией в голосе.
— Ты думаешь?
— Конечно, потому что Директория не принимает его услуг.
— Как ни развращены наши разлюбезные директора, — сказал Каднэ с отвращением, — а они умеют отличать солдата от палача.
— Однако, Каднэ, я должен знать все.
— Что ты хочешь сказать?
— Я предполагаю, но не знаю наверняка. Поэтому хочу знать…
— Что именно?
— Историю этого человека и его брака с мадемуазель де Верньер, нашей доброй, верной и бесстрашной союзницей, «единственным настоящим мужчиной» в этом краю.
— Любезный барон, — печально сказал Каднэ, — когда мадемуазель де Верньер воротилась из Парижа, будучи уже женою этого человека, повсюду раздавались возгласы удивления и негодования, но она молчала, и никто не осмелился ее подозревать…
— О! Я знаю, что она выше всяких подозрений, но все-таки зачем и каким образом сделалась она женою Солероля?
— Это ужасная тайна. Ее знали четверо, двое умерли. Робеспьер был одним из этих двух.
— Кто же другие?
— Анри и я.
— Догадываюсь, как было дело: мадемуазель де Верньер согласилась выйти за начальника бригады для того, чтобы спасти кого-нибудь от эшафота, родственника, друга, я не скажу — отца, потому что он умер.