Юноша побледнел.
Несмотря на то, что он никогда никому не рассказывал о том, как судно, на котором он был юнгой, досталось Паоло, весь его вид свидетельствовал о том, что на борту тогда разыгралась ужасная драма, воспоминания о которой были не из разряда приятных.
Паоло же об этом приключении, в котором ему довелось сыграть главную роль, говорил совершенно беспечно.
— Мы повторим этот трюк. Но приличный корабль и снаряжен должен быть достойно, поэтому мне придется забрать у Хуссейна принадлежащие мне полмиллиона золотом. За такие деньги мы сможем оснастить наше судно всем необходимым и набрать великолепную команду.
— Так мы вновь займемся каперством?
— Разумеется. Заполучив миллионов двадцать, став могущественными и сильными, мы вступим в открытое противоборство с этим старым колдуном и победим его. — И он добавил: — Обещаю тебе: я сделаю все для того, чтобы этот момент наступил как можно быстрее. Но спешка в этом деле — не помощник; нужно сохранять терпение.
— И потом, — сказал Людовик, — мы всегда можем утешиться. Вокруг столько очаровательных девушек!
— Только не для меня! — промолвил Паоло. — Кроме нее лишь две женщины могли бы заставить мое сердце биться быстрее — Ноэми и маркиза Дезенцано. Но первая страшна как смертный грех, а вторая мертва. Ах, маркиза… Будь она жива, я забыл бы обо всем на свете, — с волнением в голосе проговорил Паоло.
— Она была так красива? — спросил Людовик.
— Она была так же нежна, страстна, желанна, как и та, в Аурелии. Но ко всему прочему маркиза обладала блестящим умом, равный которому у женщин встречаются крайне редко. Я испытывал к ней не только любовь, но и глубочайшее уважение; она была мне не только любовницей, но и сестрой, матерью. Все страсти к ней слились во мне в одно всепоглощающее чувство. Но она погибла…
Паоло вытер выступившие на глазах слезы.
Едва он замолчал, как рядом тут же возник негр, тот самый, который прежде доставлял ему записки от Иакова и Ноэми.
При виде чернокожего посланника Паоло изменился в лице, охваченный предчувствием чего-то важного.
— Это для тебя! — произнес раб и протянул письмо, настоящий шедевр.
Послание было заключено в шелковое саше, прелестно расцвеченное женской рукой. Оно источало приятный запах и радовало глаз своей кокетливой формой.
— Судя по всему, от Ноэми, — сказал Паоло. — Наверное, желает видеть меня, бедняжка!
Молодой человек распустил ленты, которыми был перевязан мешочек и извлек из него лист пергаментной бумаги.
— Точно, от нее! — прошептал он.
И он прочел письмо, которое сделало бы честь и парижанке.