Глава XL. Король, его любовница, министр и Паоло
После обещаний Луиджи уволить всех до единого, полицейские начальники бросили на поиски Вендрамина все силы, и вскоре один из сбиров заметил великана входящим к любовнице короля.
Не осмелившись отправить в дом возлюбленной Его Величества наряд полиции, сбир довольствовался тем, что предупредил о своем открытии министра.
— Ваше превосходительство, — заявил он, прибежав во дворец Луиджи, — я обнаружил кормилицу.
— И где же?
— Она входила к герцогине.
— Что ты несешь?
— Это истинная правда, ваше превосходительство, клянусь Святой Девой.
— Что ты сделал?
— Сразу же побежал к вам.
— Никого не оставив наблюдать за домом?
— Ваше превосходительство, герцогиня — как никак любовница Его Величества, дело весьма щекотливое. Я решил, что, возможно, вам не захочется компрометировать женщину, которая имеет такое влияние на сердце короля, что, возможно, вы предпочтете держать ее в своих руках, под вечной угрозой разоблачения.
— Вот оно что! — протянул министр. — А ты, я вижу, парень неглупый, далеко пойдешь.
— Благодарю вас, ваше превосходительство. Могу вас заверить, что я буду нем как рыба.
— Прекрасно! Твоя идея, мой друг, весьма неплоха, но мне пришло в голову кое-что получше. Немедленно возвращайся к дому герцогини с резервным взводом и засядь в засаде где-нибудь неподалеку. Жаль, что ты сразу не оставил там пять или шесть опытных ищеек.
Ваше превосходительство, они могли бы заметить кормилицу выходящей из особняка, если бы той вдруг вздумалось выйти, и тогда — прощай, наш секрет. Герцогине было бы уже не выкрутиться, но я подумал, что, возможно, вы не пожелаете ее выдавать и будете благодарны мне за мою осмотрительность. В конце концов, в наших руках сейчас все нити.
— Ты все сделал правильно. Но беги, время не ждет.
Луиджи приказал закладывать карету.
Через пять минут он был уже во дворце. Луиджи был тщеславным парнем; он жаждал иметь все самое лучшее, а герцогиня, как ни крути, была знатной дамой, настоящей аристократкой. Луиджи хотелось, чтобы женщина, любимая королем, любила и его, Луиджи.
«Тогда, — убеждал он себя, — я буду всем в этом королевстве, и опасаться мне больше будет нечего».
Но в случае с герцогиней Истрийской реализовать этот маккиавелевский план не представлялось возможным — вряд ли герцогиня по доброй воле стала любовницей человека столь низкого, как он, происхождения.