«Сдам-ка я ее, — думал он, — а потом лично подыщу для Его Величества какую-нибудь подходящую женщину».
С такими мыслями и явился он к королю.
— Важная новость, сир.
— Что, еще один мятеж?
— Нет, нечто еще более неприятное.
— И что же это такое?
— С позволения Вашего Величества я попытаюсь подойти к сути дела, выбирая выражения…
— Напротив, говори прямо.
— Боже мой, сир, мне бы этого очень не хотелось.
— Что тебя удерживает?
— Боязнь того, как бы сказанное мною меня бы самого и не погубило.
— К черту твои опасения! Выкладывай!
— Сир, Вендрамин в Неаполе.
— Этот великан?
— Да, сир.
— Так арестуй его.
— Не осмеливаюсь.
— Почему?
— Если бы вы только знали, где он находится…
— Неважно! Будь он в будуаре самой королевы, приказываю тебе немедленно его арестовать.
— Он сейчас в доме герцогини Истрийской или по крайней мере был там час назад.
Король побледнел.
— Ты в этом уверен?
Луиджи рассказал королю о происшествии с капуцином и кормилицей и о донесении своего агента.
Вне себя от ярости, Франческо схватился за перо.
Луиджи не стал его останавливать.
Написав приказ, король поставил на документе подпись и дату.
— Вот! — промолвил он, протягивая бумагу министру. — Прочти.
— Я знаю, что это такое, — сказал Луиджи. — И прошу Ваше Величество принять мою отставку.
— Это еще почему?
— Потому что я отказываюсь повиноваться.
— Но это же глупо!
— Напротив — весьма благоразумно. Герцогиня либо скомпрометирована, либо же нет, не так ли, сир? В том случае, если ей удастся оправдаться, удастся вас обмануть, на кого падет ее гнев? Конечно же, на меня.
Король нахмурил брови.
— Осторожно, господин Луиджи, — проговорил он, — я вам не какой-нибудь Кассандр!
— Сир, вы точно такой же, как и все сыновья Адама; любовь всегда слепа. Женщины хитры, а сердце слабо. Ах! Если бы вы согласились наделить меня всеми властными полномочиями, я бы действовал более решительно.
— Что ты хочешь этим сказать?
— Если вы лично отправитесь к герцогине, а я стану лишь сопровождать вас; если вы скажете ей, что ваша частная полиция, те ваши люди, которым было поручено охранять герцогиню, во что она, безусловно, поверит, видели, как эта кормилица входила в ее дом, и что в присутствии вашего министра вы требуете объяснений, тогда, сир, я сделаю все необходимое для того, чтобы пролить свет на это дело. Возможно, герцогиня виновна, возможно, нет. Я это узнаю. Виновна — можете наказать ее или же простить — неважно! В таком случае я умываю руки. Если же она ни в чем не повинна, вы сохраните к ней самые нежные чувства, я же не получу в ее лице врага. Я буду всего лишь орудием в ваших руках.