«Вот теперь можно и умереть!»
Но смерть не приходит по первому зову; когда ее ждут, ей обычно предшествует агония, ее отвратительный предвестник.
Оба они изнывали от жажды и, осознав, что настал их последний час, настроенные во что бы то ни стало избежать мучений, решили уйти из жизни добровольно.
Она посмотрела на него с грустью, думая, как это, должно быть, ужасно — умереть таким молодым!
И потом, какая страшная смерть!
Утопиться!
Ее переполняла чисто материнская жалость к нему.
— Думаешь, тебе хватит сил продержаться под водой так долго, чтобы потерять сознание? — спросила она.
— Да, — сказал он с безмятежной улыбкой.
— Верю, — молвила она с гордостью, не отводя глаз от его лица. — У тебя железная воля; я же не так отважна. Я хочу, чтобы ты связал меня, чтобы я даже не пыталась избежать смерти, а затем взял на руки и унес в глубь моря. Мы умрем вместе, в последнем объятье.
— Хорошо, — сказал он тихо, но твердо.
Маркиза смотрела на него с восхищением.
«Он даже не взволнован», — сказала она себе.
Вслух же промолвила:
— Позволь мне послушать твое сердце; твое лицо врет. Не могу поверить, что тебя не приводит в отчаяние тот факт, что приходится расставаться с жизнью в столь юном возрасте.
Она припала ухом к его груди: сердце его билось медленно и равномерно, как у человека, остающегося невозмутимым в любой, даже самой опасной, ситуации.
— Теперь я умру счастливой! — воскликнула она. — Мой идеал любви нашел воплощение. А ты, ты ни о чем не жалеешь?
— Нет, — сказал он, — и даже думаю, что лучше умереть, чем жить. У нас никогда не будет часов, подобных тем, которые только что пролетели.
— Ох! — воскликнула она. — Если бы каким-то чудом нам удалось спастись, клянусь тебе, я бы одарила тебя ласками, возможно, и менее страстными, но более нежными — это уж точно.
— Не будем об этом, — сказал он.
И, разорвав носовой платок на тонкие полосы, он связал руки молодой женщине, которая немного побледнела, но не отстранилась.
— А теперь — последний поцелуй, — прошептал Паоло.
Они обменялись этим знаком прощания, а затем он резко поднял ее на руки и понес к пляжу. Он уже собирался броситься в воду, когда вдруг на лоб ему пролилась капля ледяной воды; остановившись, он поднял голову.
— Что с тобой? — спросила маркиза.
— Ничего, — сказал он и шагнул в воду, но она повторила:
— Что с тобой? Я хочу знать.
— Ну ладно, скажу, — произнес он с улыбкой. — Я подумал, что мы могли бы умереть, не мучаясь от жажды; но к чему пить? Это не спасет нас от голода.
Маркиза проявила слабость; смерть ее пугала.
— Я бы с удовольствием промочила горящее горло, — сказала она.