И она притянула Паоло к себе.
— Ноэми, — сказал он, — почему бы тебе не открыть окно, раз уж нам нечего опасаться. Я хочу тебя увидеть. Взбрело же тебе голову покрыть наше любовное гнездышко таким мраком!
— Это была не моя идея. Таково условие дедушки: ты не должен меня видеть. Нам следует подчиниться.
— Странный человек! — промолвил Паоло и тяжело вздохнул.
Но Ноэми, нежная и ласковая, убаюкала его, как ребенка, и он успокоился.
Она стала для него такой, какими умеют быть влюбленные женщины; все ее чувства к нему смешались в одну всепоглощающую страсть.
Она проявила себя любовницей, матерью, сестрой и подругой одновременно; став соблазнительницей, она покорила его сердце.
Но он так хотел ее видеть!
Она упорно отказывалась показывать свое лицо.
Около часа они были счастливы, как бывают счастливы любовники в начале желанных обладаний, когда вдруг за дверью раздался шум тяжелых шагов.
Ноэми резко отстранилась от Паоло и отскочила в сторону, быстрая, как мысль; дверь отворилась, раскрылись ставни и комнату залило солнечным светом.
И тут Паоло увидел, что на Ноэми была маска.
Перед ним стоял Иаков. Старик ухмыльнулся; каждая черта его лица выражала иронию.
— Вижу, чертова девчонка, ты все-таки пожелала заполучить этого милого юношу.
— Вы же сами мне это разрешили.
— Лишь потому, что не думал, что ты решишь принимать его в темноте.
Он шагнул к ней.
Ноэми попятилась.
Паоло не понимал ровным счетом ничего в этой сцене; но видя испуг девушки, сардонические взгляды, которые бросал на него старый еврей, понял, что его ждет некое неожиданное откровение.
— Сними маску, Ноэми! — сказал Иаков.
Его внучка упала на колени.
— Смилуйтесь! — прошептала она.
— Сними маску! — повторил еврей.
— Я сознаюсь во всем. Мое лицо… Теперь я больше никогда не увижу Паоло… Сжальтесь надо мной.
— Сними маску, Ноэми.
Он был беспощаден.
Застыв на месте, Паоло не сводил с девушки взгляда.
Старый еврей сорвал маску. Ноэми вскрикнула от отчаяния; с губ юноши сорвался возглас удивления. Иаков же глухо рассмеялся.
Лицо девушки уродовали глубокие морщины, красные пятна, шрамы и прыщи.
Она была страшна как смерть.
Паоло словно окаменел.
— Я мог бы сейчас же вернуть тебе красоту, внучка, — сказал Иаков, — но ты ослушалась… Так что останешься пока такой, какая есть.
Ноэми зарыдала.
Охваченный жалостью, Паоло подошел к ней.
— Ноэми, — молвил он, — мне жаль тебя всем сердцем.
Он взял ее руку и поцеловал.
Иаков вздрогнул, а затем решительно подтолкнул Паоло к выходу.
Когда они оказались на улице, он сказал:
— Жду тебя в Лагуате, и не забудь захватить с собой своего друга. В том, что случилось, нет твоей вины; я тебя ни в чем не упрекаю. Только постарайся не опаздывать.