Подойдя к нему, сказал:
– Постой минуту, дай гляну откуда столько крови! – сказал я, – наклони голову!
Борис послушно наклонил голову, и я увидел сразу два осколка, торчащих в волосах. Небольших, один с сантиметр длиной, другой раза в полтора больше.
– Так, потерпи! – сказал я, – сейчас выдерну стекла!
С этим я справился быстро, осколки зашли неглубоко, и были не очень и большими, но, когда я их выдернул, крови на лицо полилось столько, словно я только что снял с Бориса скальп.
– Ранки небольшие, что же так льет-то? – спросил я, поспешно доставая один из бинтов из аптечки в рюкзаке, – сейчас забинтую.
– Раны головы всегда такие, на черепе крови много, кровеносная система мозг обслуживает! – ответил Борис в такой манере, что мне на секунду показалось, что рядом не он, а Серёга.
– Гляну, что там такое взорвалось! – сказал дядя, пока я неумело начал накручивать что-то вроде чалмы на голову Бориса.
Поскрипев попадающими под ноги стеклами, дядя, кряхтя, прошел мимо меня. Похоже, его тоже неплохо приложило при аварии, даром, что ремень был пристегнут.
Через секунду после того, как он неуклюже вышел из автобуса, шагнув в проем бывшего стекла кабины, он очень энергично ворвался обратно с криком:
– Быстро все отсюда выметаемся! Там топливо горящее разливается, прямиком к нам!
Бросив перевязывать Бориса, я помог найти его плазменный излучатель, и мы выскочили из салона вслед за опередившими нас тетей и дедом. Дед, вообще, молодец – это мы накачаны разными инопланетными зарядами по уши, а он в природном состоянии, да ещё и в таком возрасте, а выглядит молодцом! Даже не кряхтит, как дядя недавно!
Снаружи был ад. Я так понимаю, что один из самолётов, оставшихся в воздухе без указаний диспетчеров, решил сесть на землю на свой страх и риск, и угодил в другой пассажирский самолёт, приземлившийся ранее. Я смутно вспомнил, что в том направлении, где теперь были жарко полыхающие обломки и расползавшаяся во все стороны горящая лужа топлива, действительно стоял какой-то большой пассажирский самолёт, набитый людьми. Не давали ошибиться в причине взрыва и два отчётливо различимых в мареве пожара самолетных хвоста, странно повернутых друг к другу. В луже растекшегося топлива валялось множество горящих трупов, и запах жареного мяса уверенно начинал перебивать вонь от топлива.
– Надо валить в здание аэродрома, – сказал Борис, – охота посредством сбивания одиночных групп автобусом только что накрылась медным тазом. На эту вонь от жареного мяса сейчас соберутся все гориллоиды, что есть в округе.
Я искренне понадеялся, что пассажиры того автобуса, где была тетя и дед, поедут охотиться не сюда, а в другую сторону. Несколько десятков гориллоидов, пожалуй, смогут справиться и с автобусом. Тем более, если шофер запаникует, и начнет делать глупости.