Ответа от императора Никифора не последовало. Вернее говоря, ответом его стали военные суда, появившиеся у Острова в лето двадцать девятое княжения Парфениева. Кораблей было так много, что им, казалось, не хватает Моря. Море же словно уменьшилось в размерах и напоминало пруд, усыпанный осенними листьями. Но это были не листья, а грозные боевые корабли. Навстречу им, по приказу Парфения, вышел островной флот, весьма небольшой числом, но готовый сражаться до последнего.
В двух поприщах от Острова суда Никифора бросили якоря. Они покачивались на волнах, а на солнце блестели шлемы императорских воинов. Этот блеск слепил Парфения, стоявшего на передовом корабле. Щурясь, он считал суда императора, но то и дело сбивался со счета. Затем обернулся к тем, кто стоял на палубе, и спросил:
Готовы ли вы умереть за наш богохранимый Остров?
И стоявшие ответили:
Да, мы готовы умереть.
И больше он не произнес ни слова.
Когда же Парфений сошел на берег, его встретила толпа женщин, кричавших и рвавших на себе волосы. Они умоляли сохранить их мужей, сыновей и братьев, говоря, что император могуч и любое противостояние ему бесполезно. Протягивали руки в сторону Моря, и призывали Парфения сравнить два флота, и говорили, что рядом с флотом императорским островной неразличим. И тогда Парфений спросил у них:
Готовы ли вы жить под властью чужеземцев?
Мы готовы просто жить, сказали женщины.
И Парфений молча смотрел на них, и никто не знал, о чем он думал.
Два дня оба флота стояли друг против друга, а на третий прибыли послы от Никифора. Император уведомлял Парфения о том, что войско его не будет бездействовать бесконечно и что оно готово к взятию Острова. Он предлагал князю встретиться, предупреждая, что встреча будет первой и последней.
И вскоре от каждого из флотов отделилось по кораблю, и, сблизившись, встали борт к борту. И князь Парфений, и император Никифор беседовали, не покидая своих кораблей, и никто не слышал их беседы, поскольку, блюдя свою безопасность, уговорились они, что палубы будут пустыми. С иных судов было видно, как стояли они каждый у своего борта, но императорский корабль был значительно выше, так что Никифор смотрел на Парфения сверху вниз, и было в том нечто большее, чем разница в высоте бортов. Император говорил что-то, указывая на Остров, а Парфений стоял неподвижно, только волосы его трепало ветром. Так они беседовали долго, а потом князь наклонил голову, и его корабль начал медленное движение в сторону берега.
На берегу Парфения встретила толпа, которая ждала его слова. Но слово не сходило с его уст. И все отчего-то подумали, что начинается война, и кто-то из женщин закричал: