— Вот действительно — тупица! — загрохотал булькающим смехом мужчина.
— Я не могу… я так не могу… Так нельзя. Как я смогу…, — бормотала Мария.
— Ну, раз не можешь, то банк закрыт, — прекратив смеяться, резко ответил мужчина, со стуком вернув руки на стол.
— Простите меня, простите…, я так не могу, — Мария подошла спиной к двери, с трудом нащупала ручку, неловко открыла и вышла в коридор, аккуратно закрыв дверь за собой.
Девушка встала перед закрытой дверью. Ноги были готовы подогнуться под весом тела от внезапно обрушившейся на нее слабостью.
— Это невозможно, — подумала она, — какой плохой человек! Как он мог такое предложить мне?!! Что же это такое?!! Как я могу согласиться?!! Какой стыд!!!
Слезы потекли по ее разгоряченным щекам. Она заставила себя отойти от двери и нетвердым шагом направилась вниз, к подсобным помещениям.
Дойдя до комнаты, где переодевались официантки, она рухнула на скамью, согнулась и обхватила голову руками. В помещении было еще несколько девушек, которые возились со своими вещами в ящиках, о чем-то разговаривали и смеялись. Одна из девушек подошла к ней и что-то спросила, положив свою руку Марии на плечо. Мария не поняла и слова, что так сказала, и ничего той не ответила. Постояв некоторое время перед Марией, девушка отошла.
За маленьким окном в полуподвальное помещение шумел ночной город. Сквозь открытые настежь створки окна доносились звуки улицы: гул проезжавших мимо автомобилей, гомон голосов проходящих мимо людей, шуршание колышущихся на ветру деревьев. Мир вокруг двигался по своему привычному кругу.
Девушки вскоре ушли. Мария осталась одна.
6. Необратимость
Девушка продолжа сидеть на скамье, не в силах двинуться с места. Несколько раз она порывалась встать, чтобы продолжить работу, но будто невидимая сила опустила не нее колоссальную тяжесть, которую поднять она была не в силах.
Мария вспомнила о матери, об оставленном доме и о недавно прошедшем детстве. Теперь она поняла, когда оно кончилось, ее детство, кончилось по настоящему, окончательно и бесповоротно. Теперь она видела эту черту, которая разделила ее жизнь на «до» и «после». Это был тот самый момент, когда немногим более года назад, она — девятнадцатилетняя девочка, села в автобус на пыльном вокзале маленького южного поселка и поехала в город. Все изменилось с тех пор, все стало совсем по-другому, подумала девушка. Тогда была рядом мать. Она защищала их с братом, и никто бы не осмелился обидеть их. Пусть их детство прошло в бедности, но сейчас, вспоминая прошедшие года, она не помнила нужду, а помнила лишь любовь: большую, бескорыстную, в которой можно было укутаться как в теплое одеяло и защититься от любого ветра и мороза. А теперь она была одна, без защиты, уязвимая и оскорбленная.