Как я уже продемонстрировал в этой книге, ваша тревога очень часто является следствием того, что вы унижаете себя как личность, и сопровождается чувством собственной неполноценности. Но она часто связана с осуждением других людей как личностей, а не просто с осуждением их плохого поведения. Поэтому тревога и гнев напрямую связаны с порицанием. Когда вы потворствуете тревоге, вы также поощряете гнев, а когда вы потворствуете гневу, вы часто поощряете тревогу. Оба чувства вытекают из чрезмерно обобщенного представления о том, что люди ни при каких обстоятельствах не должны поступать неправильно и что их следует осуждать за это. Иногда люди обозначают самокритику как проявление «гнева на себя», а порой называют гнев «подавлением других людей». Эти два чувства имеют философские связи, и если вы склонны унижать себя и других, постарайтесь избегать этих разрушительных эмоций.
Гнев и социальная тревога: случай из практики
Мартин не был особо заинтересован в том, чтобы контролировать свой гнев: он думал, что проявление гнева вполне оправданно, поскольку принесло ему немало пользы. Он работал телохранителем у богатого бизнесмена, и ему удавалось сохранять свою должность в основном потому, что его работодатель, который был достаточно самоуверен в вопросах бизнеса, смертельно боялся драк. Мартина наняли вместе с двумя другими охранниками, чтобы уберечь бизнесмена от каких-либо нападений во время жестких переговоров с профсоюзом. Мартин вырос на улицах Восточного Гарлема, был главарем банды в возрасте 13 лет, некоторое время занимался борьбой, занимал призовые места и ничего не боялся, по крайней мере физически. Эмоционально, однако, он испытывал серьезную социальную тревогу и особенно боялся, что женщины заметят его заикание, поэтому был очень застенчивым. Рост Мартина составлял почти два метра, он был красив, умен и великолепно танцевал, но тем не менее редко встречался с женщинами и ненавидел себя за то, что не мог построить с ними отношения, как это легко делали все его друзья-мужчины.
Сначала у Мартина возникли проблемы с идеей безусловного самопринятия. Его семейное и уличное воспитание ставило во главу угла компетентность и достижения, особенно физическую силу. Будучи молодым главарем банды, а затем успешным борцом, он всегда завоевывал уважение и одобрение, потому что был большим, мускулистым и агрессивным. У него была своя точка зрения, и он всегда был готов поддержать ее кулаками. Его друзья-мужчины смотрели на него снизу вверх и выполняли его требования. Вот почему он думал, что его гнев принес ему много пользы и мало вреда.