— По-моему, мне лучше остаться здесь, пока не…
Не обращая внимания на ее протесты, Леон крепко схватил ее за руку и потащил из комнаты Колетт через соседнюю спальню в коридор. И не отпускал ее локтя до тех пор, пока свободной рукой не закрыл дверь. Касание этих длинных жилистых пальцев окончательно довершило деморализацию Рене. Она схватилась рукой за то место, куда только что впивались его пальцы, и постаралась унять дрожь.
— А теперь, мадемуазель, может быть, вы мне объясните, почему вы уехали, не спросив разрешения и не оставив никому своего адреса? — Теперь в его голосе не было нежности, он выглядел холодным и суровым, со сведенными к переносице бровями, в глазах читалось осуждение.
Сердце Рене упало, она почувствовала себя ребенком, которого застали за неблаговидным поступком.
— Я… я послала вам письмо, — заикаясь пробормотала она.
Он презрительно взмахнул рукой:
— Эта нелепая записка!
Он был прав, глупо было поддаваться импульсу писать это прощальное письмо. Ей вдруг стало стыдно за свое стремительное бегство. Она должна была проявить больше храбрости и настоять на встрече с ним, прежде чем уезжать из страны. Их отношения и предполагаемая помолвка были не больше чем деловыми соглашениями, а деловые люди не принимают в расчет эмоции. Все это время она вела себя как неопытный подросток. Теперь ей придется все объяснять про Антуанетт, и она размышляла, как бы получше приступить к этой теме. А чтобы выиграть время, спросила:
— А как вам удалось узнать, что я здесь?
— Мне позвонила мадам Дюбонне. Она обещала дать мне знать, как только вы приедете.
— О! — Так вот почему мадам Дюбонне так старалась задержать ее.
— Но вы не ответили на мой вопрос, — настойчиво напомнил он.
— Ну… э-э… моя виза почти истекла. — Рене попыталась сосредоточиться, потому что мысли у нее разбежались из-за несчастного случая с Колетт и внезапного появления Леона.
— Мне кажется, мы договорились, как нам обойти эти трудности.
Она сделала беспомощный жест рукой:
— Послушайте, мы не можем разговаривать здесь, в коридоре.
— Отлично, мадемуазель, идите вниз, я за вами.
Она нехотя пошла впереди него в вестибюль, все еще не в силах справиться со своими бунтующими эмоциями. Когда она ему расскажет, что Антуанетт намерена вернуться к нему, он только обрадуется и отпустит ее на все четыре стороны, не станет даже больше ни о чем расспрашивать.
Когда они вошли в вестибюль, мадам Дюбонне разговаривала по телефону. Заметив Рене, она сказала:
— Это месье Барри Холмс. Спрашивает, выехали ли вы уже на Северный вокзал.
— О, хорошо, я могу объяснить ему, почему опоздала на поезд! — воскликнула Рене, беря трубку.